Фахриддин Парпиев

 

Истеъдодли ёзувчи, "Олтинкўл" газетасининг редактори.

Бировнинг ҳаққи

(ҳикоя)

Ёз кунларининг бирида хизмат сафари билан Тошкент шаҳрига борадиган бўлиб қолдим. Эрта тонгда йўлга чиқиш мақсадида машиналар турар жойига келдим. Бу ерда одам гавжум, машиналар ҳам кўп эди. Ҳали ичкарига кирмасимдан бир йигит ёнимга келди-да «Ака, Тошкентгами?» деб сўради.

–Машинада учта йўловчи бор. Сиз чиқсангиз бўлди, кетамиз,–деди у. Биз йўлкира баҳосини келишдик-да машинага чиқдим. Ҳалиги уч йўловчи дегани эр, хотин ва уларнинг ёш боласи экан. Машинанинг орқа ўриндиғига жойлашдилар. Мен эса олд ўриндиққа, ҳайдовчи ёнига ўтирдим.

Биз Аллоҳдан сафаримиз бехатар бўлишини тилаб йўлга тушдик. Тез орада гавжум шаҳар ортда қолиб, далалар бошланди. Атроф гўзал. Ям-яшил пахтазорлар ўтиб боради. Ойнадан кираётган майин шаббода сочларни ўйнайди. Радиодан ёқимли оҳанг таралади. Машина салонида кўтаринки кайфият ҳукм сурарди.

–Исмим Икромжон, Андижон шаҳрида яшайман,–гап бошлади ҳайдовчи йигит. –Тирикчилик мақсадида мана шу машинани ижарага олганман. Худога шукр, шуни орқасидан рўзғор тебратяпман.

–Яхши-да ука,–деди орқа ўриндиқда келаётган киши,–одамларнинг узоғини яқин қилар экансиз.

Шу тариқа суҳбат бошланиб кетди. Икромжон очиққина йигит экан, турли қизиқарли воқеалар, ҳангомаларни сўзлаб берди. Суҳбат билан олис йўл ҳам яқин бўларкан. Биз бу пайтда Наманган шаҳридан чиқишдаги ёнилғи қуйиш масканига келиб қолган эдик.

–Мана шу жойдан бензин қуйиб олсак,–деди Икромжон. Бизнинг розилигимизни олгач, машинани шахобча томонга бурди.

–Энди акалар, менда пул озроқ эди, пулдан бериб туринглар,–илтимос қилди у.

Мен йўлкирага ажратиб қўйган пулимни узатдим. Орқадаги ака ҳам йўл ҳақини тўлади. Икромжон машинага бензин қуйдириб, ҳисоб-китоб қилди ва биз яна йўлга тушдик. Суҳбат узилиб қолган эди. Шунда мен:

–Икромжон, Шералининг кассетаси борми?–деб сўрадим. У «ҳа, бор эди», деб қидира бошлади. Лекин, кассета ҳеч кўзга ташланмас эди.

–Балки бу ёққа қўйгандирман,–ҳайдовчи шундай деб машина ғаладонини очди. Fаладонда бир боғлам беш юз сўмлик пуллар ётарди. Икромжон пулнинг остида ётган кассетани олди-да магнитофонга солди. Менинг кўнглим ғаш бўлиб қолди. «Пули бор эканку, нега ёлғон гапирди? Ёки бизда пул борлигига ишонмадими?» дея ўйланиб қолдим. Мендаги кайфиятни сезди шекилли, Икромжон хижолат бўла бошлади. Биз анча жойгача сукутда кетдик.

–Ака, сезиб турибман «пули бор экан, ёлғон гапирди-я», деб ўйлаяпсиз,–гап бошлади Икромжон йўлдан кўзини узмай. –Тўғри машинада пул бор, лекин у меники эмас, ишонинг.

Мен ҳам нимадир деган бўлдим. Орага яна жимлик чўкди.

«Бу воқеага икки йил бўлди,–шошилмай сўз бошлади Икромжон. Унинг овозида дард, мунг бор эди.

–Ўша пайтларда ҳам машина минардим. Тошкентга бормаган кунларим шаҳар ичида таксистлик қилаверардим. Бир куни ҳозир сиз билан учрашган жойда Тошкентга борсамми ёки шаҳар ичида юравераймикан, деб ўйланиб турсам бир йигит шошилиб келиб қолди. Унинг шевасидан қайсидир тумандан келгани сезилиб турарди.

–Ука, болалар касалхонасига элтиб қўйинг,–деди у. Мен рози бўлдим. Ўша йигитни айтилган жойга олиб бориб қўйдим-да машинани ювдирмоқчи бўлиб, шаҳар четига йўл олдим. Машина ювувчи болага калитни топширишдан олдин салонни бир қур кўздан кечириб чиқдим. Шунда ҳалиги йигит ўтирган жойда қолиб кетган бир даста пулга кўзим тушди. Олиб санасам – роппа-роса эллик минг сўм. Мен гумроҳ ўшанда жуда хурсанд бўлиб кетдим. Чунки, менга пул жуда зарур эди. Ҳамкасблар билан ўтиришимизда шунчадан пул йиғиларди. Ўша куни машинани ювдирдим-у уйга кетдим. Керакли пулни топган эдим. Шунинг учун яна ишлагани эриндим.

Эртаси куни ишга чиқдим, машинани кечаги жойда қолдириб нонушта қилгани кетдим. Қайтиб келсам, кеча мен касалхонага олиб бориб қўйган ўша йигит машинам олдида турарди.

У мени кўриб, хурсанд бўлиб кетди. Афтидан кеча машина рақамини эслаб қолмаган-у шунчаки тахмин қилиб кутаётган эди. Биз саломлашдик.

–Ука, мени танияпсизми? Кеча болалар касалхонасига олиб борган эдингиз,–деди у. Яхши таниб турсам-да худди эслолмаётгандай елка қисдим. У кеча неча пулга келишганимизни, қўлида қанақа юк халтаси бўлганини айтди. Мен «эслагандай» бўлдим, бироқ, безрайиб туравердим.

–Кеча машинангизда пулим қолиб кетибди. Мен буни аниқ биламан. Илтимос, қайтариб беринг,–деди у. Мен ҳеч қанақа пулни кўрмаганимни айтдим, чунки уни қайтариш ниятим йўқ эди. Йигит ялинишга тушди. У деди, бу деди, мен эса ўша алфозда туравердим.

–Қизим касал, жон ука, менга пул жудаям зарур,–унинг кўзида ёш йилтиради. Сездимки, у ҳозир йиғлаб юбориши мумкин».

Икромжон чуқур «уф» тортди. Сездирмасликка ҳаракат қилиб кўзларининг ёшини артиб олди-да давом этди.

«Лекин, мен беэътибор сигарет тутатиб туравердим. Кейин жаҳлим чиқди:

–Эй, менга қаранг. Нима, менинг қўлимга пул бердингизми ёки манави пул сизда турсин, деган жойингиз борми? Нимага менга туҳмат қиляпсиз. Қани гувоҳингиз?–дедим.

У ҳеч нарса дея олмай қолди.

–Агар тезда бу ердан кетмасангиз, ошналаримни чақираман. Улар сиз билан ҳисоблашиб ўтиришмайди,–дедим-да машинага ўтириб олдим. У ўша ерда туриб-туриб кейин кетди. Мен ундан қутулганимдан хурсанд эдим. Эсимда, ўша куни Тошкентга бориб қайтадиган мижоз топдим-да йўлга тушдим.

Эртаси куни эрта тонгда машиналар бекатига келсам, яна ўша йигит турарди. У кечаси уйга ҳам бормай касалхонада қолган шекилли, кўриниши жуда ҳорғин эди.

–Икромжон (у отимни ҳайдовчилардан сўраб билган бўлса керак), қизимни операция қилишлари керак. Ука, яхшилаб эслаб кўринг,–деди. Мен унга кечагидан ҳам совуқроқ муомала қилдим. Бечора менга тикилганича туриб қолди. Унинг кўзлари кечагидек эсимда. Йигитнинг нигоҳида чуқур қайғу ва чексиз нафрат бор эди. У бошқа ҳеч нарса демади. Шартта бурилиб, кетиб қолди. Мен одатдагидай йўловчилар билан Тошкентга отландим. Ўша сафар қайтишга одам бўлмади. Мен пойтахтда қолиб кетдим. Эртаси куни кечга томон Андижонга келдим. Автовокзал ёнида бир таниш ҳайдовчи мени тўхтатиб, кечадан бери уйимиздагилар қидираётганини айтди. Хавотирланиб қолдим. Чунки, деярли доим йўлда бўлишимни билгани учун авваллари ҳеч қидиришмас эди. Шошилиб уйга бордим. Уйда аям менга қизим Мафтунанинг касал бўлиб қолгани ва кечадан буён касалхонада ётганини айтди. Энди уни кўргани кетмоқчи эдим, аям «тўхтаб тур, овқатни солиб олай, бирга борамиз», деб қолди. Аямни кутиб туриб ўтган беш-ўн дақиқа ичида жуда сиқилиб кетдим. Мен тезроқ бориб Мафтунани кўришни хоҳлардим. Хавотирим тобора кучаярди. Қизчам икки ёшга кирган бўлиб, жуда ширин, энди гапира бошлаган вақтлари эди. Уни ҳаддан зиёд яхши кўрардим. Ниҳоят, аям тайёр бўлди. Биз касалхонага жўнадик. Палатага кирганимизда Мафтунанинг кўзлари юмуқ, иситмаси баланд эди. Аяси уни кўтариб олганича йиғлаб юрарди. Мен уни қўлимга олдим, чақирдим. Лекин у кўзини очмас, аҳён-аҳёнда сесканиб кетарди. Унинг юрак уриши шунчалик тез эдики, мен қўрқиб кетдим. Аяси унга нима бўлганини билмаслигини айтди. Мен даволовчи врач ёнига кирдим. Ёш врач йигит Мафтунага аниқ ташхис қўя олмаётганлари, бироқ, барча керакли чоралар кўрилаётганини айтди.

–Қанақа дори-дармон керак бўлса айтинг. Ҳаммасини топиб келаман,–дедим мен. Врач хотиржам овозда деярли лоқайдлик билан ҳозирча ҳеч нарса керак эмаслигини айтди.

У шунчалик бепарво эдики, мен уни ёмон кўриб кетдим. Эртаси куни мен Мафтунани текширтиришга кучлироқ врач топиб келишимни айтганимда унинг жаҳли чиқди. Биз тортишиб кетдик. Касалхонадан чиқиб, жаҳл билан машинага ўтирдим-да қаёққалигини ўзим ҳам билмаган ҳолда жадал юргизиб кетдим. Мен хаёлан анави врач йигит билан олишардим. «Намунча аблаҳ бўлмаса. Бировнинг боласига заррача ачинмайди-я», деб ўйлардим. Таниш шифокорларни бирма-бир эслай бошладим. Аксига олиб бирорта ҳам жўяли фикр келмасди калламга. Мен жуда ҳаяжонланардим. Рулда эканим эсимда ҳам йўқ. Ўша пайтда ҳаракат қоидаларига риоя қилмай кетаётган эканман. Бир вақт кучли сигнал товуши қулоғимга кирди. Мен газни босдим... Тормоз овози эшитилди... Бошимни кўтариб қарасам, рўпарамда каттакон юк машинаси кўндаланг турарди. Мен тормоз босдимми ёки йўқми, эслай олмайман. Қарсиллаган овоз ва синган ойналарнинг жаранглаши эшитилди. Кейин яна нимадир

қарсиллади. Бирдан ҳамма ёқ жимжит бўлиб қолди. Миям худди ишламаётгандай ҳеч нарсани ўйламасдим. Орадан қанча вақт ўтди, билмайман. Бир пайт мени машина ичидан кимлардир тортиб олаётганини билдим. Улар нималардир дейишар, мен эса ҳеч нарсани эшитмас эдим. Атрофимни одамлар ўраб олди. Мен карахт бўлиб қолган эдим. Кейин бирдан «Эй, Худо, нима қилиб қўйдим?» деб ўйладим. Машинам ёдимга тушди. Не кўз билан кўрайки, яқинда кредитга олган яп-янги машинам пачоқ бўлган эди. Кейин яна ҳушимни йўқотдим. Ҳеч нарсани англамас эдим. Шунда бирдан қизим Мафтунанинг касаллиги ёдимга тушди-да ўзимга келдим. Энди тезроқ бу ердан кетишни хоҳлаб қолдим. Ўша кунги умрим бир совуқ тушдай ўтди. Аввал шифокорлар, сўнгра милиция ходимлари мен билан суҳбатлашдилар. Кейин англадим-ки, энг гавжум чорраҳада светофор чироқларига амал қилмаганим учун юк машинаси остига кириб кетган эканман. Бу ҳам камлик қилгандай, ўнг томондан келаётган машина менинг машинамга урилган экан. Лекин ўзимга ҳеч нарса бўлмаган эди.

Шом вақтида касалхонага етиб бордим. Қизим ҳамон ўзига келмаганди. Шифокор кириб аямни олиб чиқиб кетди. Бироздан сўнг аям қайтиб кирди-да ҳаммамиз уйга кетишимизни айтди. Мен, хотиним ҳам ҳайрон бўлдик. Аям кўзимизга қарамасдан нарсаларни йиғиштира бошлади. Мен Мафтунани кўтардим. Биз уйга етиб келганимизда қоронғу тушган эди. Йўлда аямга «машинани устахонада қолдирдим», дедим. Лекин, уйга келгач, дадамга тўғрисини айтдим. Мафтунанинг оғир касаллиги боис машина ҳақида ҳеч ким оғиз очмади. Бу вақтга келиб, Мафтуна сесканмай қўйган, анча тинчиб қолганди. Бир кунда бошимдан ўтган оғир уқубатлар чарчатганми, ухлаб қолибман. Йиғи овозидан уйғониб кетдим...»

Икромжон йиғлар, кўз ёшларини яширишга уринмай ҳам қўйган эди.

«Мафтуна шу ухлаганича, қайта уйғонмади. Кетма-кет зарбалардан эсанкираб қолдим. Мен учун ҳаёт ўз маъносини йўқотган эди. Анчагача ўзимга келолмадим. Тушларимда Мафтунани кўтариб юрсам машина бостириб келаверарди. Қизим бечорани ҳар куни янгидан йўқотгандай бўлардим. Шундай кунларнинг бирида бирдан «қизим касал, жон ука...» деган ўша йигитни эслаб қолдим. Шу билан гўё барча бахтсизликларим сабабини топгандай эдим. Ич-этимни ея бошладим. Лекин кеч эди.

Тирикмисан, демак ҳали мағфират эшиклари очиқ, деганларидек, аста-секин ўзимни қўлга олдим. Кейинчалик танишларим мана бу машинани ижарага беришди. Биринчи ишлаб топган пулларимдан эллик минг сўм жамғариб, машина ғаладонига солиб қўйдим. Мақсадим ҳалиги йигитни топиб, пулини қайтариш. Ҳалигача мана шу пул ёнимда юради, бирор тийинини ҳам ишлатмайман. Чунки... чунки, у бировнинг ҳақи. Мен буни тушундим. Лекин ўша йигитни тополмаяпман».

Бу вақтда машина тоғлар оралаб юқорига кўтарила бошлаганди.

Икромжон ҳикоясини тугатди-ю сукутда қолди. Орқа ўриндиқда келаётган аёл йиғлар эди. Мен ҳам хаёлан ўз ўтмишимни тафтиш қила бошладим.

2005 йил.

Олтинкўл.

 

 

 

О, юртим шамоли, юртим шамоли!

Абдулла Орипов

 

 

(Рассказ)

 

Хуррамкардон лет двадцати пяти, среднего роста, с большими коровьими глазами, со сгорбленным носом и черными бровями и волосами как нефть.Работает он электриком в местной электросети и безумно любит свою профессию.Он каждый день где то что то чинет, залезая на высокие столбы на когтях.Работает в защитном шлеме оранжевого цвета, чуть отклоняясь, держа в натяжку цепь вокруг столба и напевая себе под нос какую-нибудь веселую песню.В такие моменты Хуррамкардон больно напоминает однасельчаном дятла, который сидит на старой сосновой столбе и стучит.Над столбой, где работает Хуррамкардон, проплывают огромные облака, словно гигантские дирижабли, а рядом на весенних стройных тополях запоют синицы, заливаясь трелью, типа: -Чка- ди-ди-ди-ди-ди -ди -ди!Самое лучшее и самое интересно для Хуррамкардона то, что ему все видно с высоты, как на ладони, дома, дворы, деревья улицы, проселочные дороги, луга и коровы, хлопковые поля и за полями высокие горные склоны и снежные вершины.

Однасельчане почти не обращают на него внимания. Но, когда обрываются электрические провода в зимной метели или в буране и отключается свет, тут Хуррамкардон мгновенно превращается для односельчан самым важным, дорогим и близким сердцу человеком и героической личности даже.Как обрадуются односельчане, когда Хуррамкардон починет и устраняет неполадку!Население села стар и млад, даже дети во весь голос, хором закричат: -Урааааааааа!.Услышав такого первый раз, человек даже может подумать, что разгневанный народ восстал наконец против тирана, чтобы совершить революцию.После того, как свет загорит, все, тут же забудят о Хуррамкардона.А Хуррамкардон в свою очередь, относясь к этому с пониманием, не обижается на них.Часто, власти сами, чтобы как то сэканомить электроэнергию, отключают свет и село погружается в кромешную тьму.Особенно зимой, когда взрываются старые электрокиоски, неделями, иногда и месяцами люди живут без электричества, топя допотопным способом свои лачуги и хижины кизяками, едя и читая в свете керосиновых ламп, в морозной тишине. В такие дни, когда дети делают уроки в свете зажженной свечи, разгневанный народ хором проклянет электриков и всех госслужащих, которые угнетают таким образом свой собственный народ, проголосовавший за них на выборах, доверяя им свою судьбу, когда они обещали о том, что не будут никакие проблемы с электричеством и газом, если народ проголосует за них.

Такими мыслями Хуррамкардон работал на столбе, и тут зазвонил его мобильный телефон.Хуррамкардон вытащив свой мобильник, включил его.

-Алло!Слушаю вас! -сказал Хуррамкардон.

Человек который позвонил молчал.

-Алло!Кто вы?! Почему молчите? Говорите, я вас слушаю! Алло!.. - удивился Хуррамкардон.

Тут человек шуршащим голосом начал говорить:- Алло! Это электрик Хуррамкардон?! Фамилия твоя Увадакардонов? Здравствуй, чувак. Короче я тебя знаю а ты меня нет. Ну вот. Слушай меня внимательно и не перебивай, не спрашивай, кто я, откуда, если конечно дорога тебе жизнь!.. Короче, твоя жизнь висит на волоске над бездонной пропастью и у тебя ничтожно мало времени.Тебя сегодня хотят арестовать.Это из за того, что ты проболтал где то о том, что все люди, уважающие себя, во всем мире относятся друг к другу с аристократическими приставками дворянского титула как "Фон", "Барон", "Дон", "Лорд", "Граф".И предлогал людям новую идею о том, что мы тоже должны обращаться друг к другу как они, назвав имена с приставкой "Кардон" и написать так же имена граждан с такой же приставкой в новых паспортах.После этого мысленно назвав свои имена с такой приставкой, люди засмеялись хором и долго не могли задавить свой смех.Было такое? - спросил тайный друг.

-Да, было.А что плохого в этом? Я же пошутил. Разве арестововают за шутку? - удивился еще сильнее Хуррамкардон.

-Пошутил говоришь? Ххе. Эту шутку твою в тот же день тайные осведомители доносили компитентным органом в письменном виде, мол идея гражданина электромонтера Хуррамкардона Увадакардонувуча чревато опасными последствиями для нашего общество.Чтобы осознать масштаб опасносности идеи гражданина Хуррамкардона, достаточно, чтобы думать об имени нашего многоуважаемого и вечно незаменимого президента с той же приставкой "Кардон" - написали они. Прочитов это у следователя от страха пересохло в горле.Потом подняли тревогу и объявили тебе в международный розыск.Так что беги и неоглядывайся. Все, я не могу больше говорить.Это опасно для меня.Ситуация крайно серьезное.После нашего разговора ты разбей свой мобильный телефон камнем и старайся ни скем не разговаривать по телефону. С уважением, твой тайный друг - сказал неизвестный.

- Да что вы говорите, я просто пошутил, чтобы компанию было весело и не говорил о некоторых наших чиновниках в высшем эшалоне власти, которые воруют народные деньги и переправляют их в зарубежные банки через обшорные зоны, в виде золото и бриллиантов, в место того, чтобы улучшать газоснабжения в стране и обновить устаревшую систему электропередач. Я ни слово не говорил и о властях, которые продают природный газ нефть и другие полезные ископаемые почти за дарма другим странам.А наш бедный народ топит свою хижину, лачуги и бетонные квартиры допотопным способом в суровую зиму.То есть углем, дровой или кизяком.Особенно зимой в отсутствие электричества и газа населения нашей страны страдает от холода.Особенно дети.Они делают уроки при свете керосиновой лампы в холодных домах как в блокадном Ленинграде в сороковые годы 20 века.Когда за деньги, сворованные некоторыми госчиновниками нашей независимой страны, запросто можно построить мощные сверхсовременные электростанции, сотни гигантских заводов и фабрик, где могли бы работать наши соотечественники, страдающие от тотальной безработицы.Они бы не разъехались по миру в поисках работы и не превратились бы в рабы. Если бы они имели нормальную работу на родине, то наше молодые согражданы не превратились бы в марадеры, в горячих точках планеты, где взрывают и разрушают красивые города, превращая их в руины, убивая друг друга и ни в чем неповинных людей, особенно беспомошных детей...
Алло! Алло, вы слышете меня - сказал Хуррамкардон. Но из телефона доносились короткие гудки, похожие на гудки аппарата искусственной вентиляции легких больного, который умер. То есть связь оборвалась.

Хуррамкардон с испугом оглядывался вокруг и спешно спустился вниз, и пошел в сторону квартала, где он живет со своей мамой.По дороге и даже в лифте все люди начали ему казаться полицейскими в гражданской форме.Перед тем, как зайти в свою квартиру, он снова озирался вокруг и зайдя во внутр, закрыл за собой дверь на замок.Увидев его бледное лицо и тревогу в глазах, его мама забеспокоилась.

-Что с тобой, сынок? -спросила она.

-Все хорошо, мама.Только, знаешь... тут такое дело... ну, как тебе обяъяснить? Короче... -сказал он еле и услышав топот сапогов за дверью, от страха замер.Потом, подойдя к двери на цыпочках смотрел в глазок и увидел стоящих там людей.Один из них Хуррамкардон сразу узнал.Им был участковый милиционер лейтенант Когозкардонов, который начал стучать в дверь.

-Кто там, сынок?Открой дверь, посмотри, может гости к нам пожаловали - сказала мама Хуррамкардона.

Хуррамкардон вертикально поставив свой указательный палец в губы, шепотом сказал: -Тсс, мама, там лейтенант Когозкардонов со своим отрядом.Они хотят меня арестовать.Ты не волнуйся, мам, все будет хорошо.Я сейчас ухожу через окно и им скажи, что ты меня не видела.Береги себя, мама.Я тебя люблю -сказал Хуррамкардон, обнимая свою маму и прощаясь с ней.От этих слов мама Хуррамкардона чуть не упала в обморок.

Хуррамкардон открыв окно, прыгнул на гулкую жестянную крышу соседнего дома и побежал как каскадер, который исполняет опасные и сложные трюки, заменяя актера на съемочной площадке.За ним гонялись участковый милиционер лейтенант Когозкардонов и двое гицуля, люди занимающихся отловом бродячих собак.Внизу столпился народ и начал наблюдать за происходящим, защишая свои глаза от солнечнего луча ладониями своих рук.Они думали, что в их родном квартале снимают остросюжетный захватывающий художественный фильм - боевик. Хуррамкардон долго и безоглядно бежал по жестяным крышам.Бежал и думал набегу о том, что в этом мире бегут все, как белка в клетке, которая крутит колесо.Бегут люди бегут.Потому что за ними гонится безжалостная смерть с косой.А люди крутят крутят свои колеса, большие и маленькие, золотые, железные, деревянные и глиняные, незаметно седея и старея при этом.Бегут у кого есть ноги за несметным богатством.Даже те, у кого парализованы ноги тоже бегут за мизерной пенцией, кто передвигаясь с помощью костылей, кто на инвалидном коляске с колесами от велосипеда. А Земля, крутится как таинственное колесо вселенной и как хорошо, что никто не в силах ее остановить.А синее небо больно похоже на песочные часы, где секунды минуты часы дни недели месяцы годы и века льются сверху как песчинки с рваного мешка небес в песочные часы вечности... Такими мыслями Хуррамкардон бежал дальше, прыгая с крыши на крышу, как летучая белка в лесу, как шумпанзе в джунглях.

-Гражданин Хуррамкардон!Стойте! Кому говорю?! Стой! Иначе я буду вынужден открыть огонь из своего табельного оружие на поражение! - крикнул лейтенант Когозкардонов.

Хуррамкардон не слушался его.Наоборот стал бежать еще быстрее.Он прыгал с крыши на крышу как обезяна в джунглях, как белка-летяга с елки на елку и безоглядно бежал.Лейтенант Когозкардонов и двое гицеля - догхантеров тоже бежали с сачками в руках, ловко прыгая с крыши на крышу, не теряя из виду беглого Хуррамкардона.Внизу за всем этим с восхищением следила толпа зеваков, как туристы у канадского водопада Неагара, над которым ходит по канату без всякого шеста рискованный канатаходец.Тут случилась беда и Хуррамкардон свалился в старую глубокую вентеляционную шахту хрущевских времен.Когда он с грохотом падал вниз, в темноте он услышал ругань.Кто то кашлял и чихал в копоте и пыли.На крыше все, еще топая сапогами ходили люди.

-Ё мое!Он исчез!Будто сквозь земли провалился!Во шайтан а!Странно, куда же он может пропасть?! Неужели упустили гада! -сказал лейтенант Когозкардонов и дабавил: -Ну ничего, мы устроим засаду в его квартире и он от нас не убежит! После этих его слов, топая по гулкой крыше отряд лейтенанта Когозкардонова стал уходить.Когда они ушли, в темной вентеляционной шахте кто то зажег спичку и Хуррамкардон увидел перед собой человека, лет тридцати пяти-сорока. Он зажег свечу. Хуррамкардон сразу просил прощение у хозяина за то, что испугал беднего, принужденно прыгая в его жилье.

-Ничего, бывает -сказал человек и продолжал.

- Я одинокий писатель поэт и меня зовут Дахобебахокардон - обяснил он.

-Я рад познакомиться с вами господин поэт Дахобебахокардон. Зовут мея Хуррамкардон. Образование у меня средно -специальное. До этого я работал простым монтером.

-Ну, тогда мы с вами почти коллеги.Так как вы электрики освещаете людям дома и дороги, а мы поэты освещаем душу людей как задумчивые усталые фонары в тихом предрассветном часу -сказал поэт Дахобебахокардон. Потом прочел свое новое стихотворение.

Слушая стихи Дахобебахокардона, Хуррамкардон глубоко вздохнул.

-Ндаааа, такой великий поэт живет в неосвещенной вентеляционной шахте!Какая несправедливость, Господи!Как вы вообще живете в такой яме покрытой паутинами? Такие поэты как вы должны жить в особняках, в окно которые по ночам с украдкой заглядывает любопытная луна.Где, за окном звенят белоствольные тополя на ветру, а осенью задумчивые клены роняют свои листья в тишине, как слезы.В зимных сумерках поэты должны сидеть молча у широкого окна, специально выключив свет и глядеть часами на снежнюю метель, слушая вой вюги -сказал он.

-Нет, господин Хуррамкардон, наоборот я рад, что живу в вентеляционной шахте.Это гораздо лучше чем жить в роскошных особняках.Тут царит тишина и покой. Здесь никто мне не мешает.Я никуда не бегу, не спешу и не опоздаю.Занимаюсь тем, что мне по душе -сказал Дахобебахокардон.

Хуррамкардон умолк на миг, глядя на руки поэта Дахобебахокардона, покрытые татуировками. Потом спросил:

-Прошу прощения, господин поэт, видно, что вы долгие годы сидели в тюрьме. А за что?

-Нет, господин Хуррамкардон, я не сидел в тюрьме -ответил поэт Дахобебахокардон.

-А почему тогда ваши руки покрыты татуировками? - удивился Хуррамкардон.

-Ааа -сказал Дахобебахокардон. Потом стал объяснить:

-У меня не только руки, почти все мое тело покрыто татуировками, где написан мелким шрифтом текст моих стихов, которые можно прочитать только с помощью лупы.Я написал их на свое тело с помощью чернилы и иголки, чтобы стихи мои не потерялись.Одним словом я живая рукопись своих стихов.Вот таким образом я сэканомлю средства, чтобы купить себе новые ботинки, но это мне пока не удается.Хожу, как видите, вот в этих старых голошах, намотав на свои ноги портянки.Бумагу купить не на что.Она для меня точно так же как золото для богатых.Я ползуюсь бумагой редко -сказал он.Потом продолжал:

-Господин Хуррамкардон, я рад вашему приходу.Хотя вы пришли в мое убогое жилье без предупреждения, но вы всеравно являетесь для меня Богом посланным гостем и я по обычаю должен вас чем то угостить -сказал поэт Дахобебахокардон.

-Ну что же, я готов принять угощения, господин поэт.Знаю, что вы меня хотите угостить увесистым кулаком по морде за то, что я беспокоил вас своим дурацким визитом -заулыбался Хуррамкардон.

-Да нет, что вы, дорогой гость.Действительно у меня есть для вас угощения.Где то здесь должен быть кусочек засушенного хлеба.Я его не сьел, даже тогда, когда грозила голодная смерть.Я сберег его для случайных гостей. Где же он... Такими словами поэт Дахобебахокардон начал судорожно шарить в своей старой и рваной сумке, сделанной из дермантина.

-Не надо, не беспокойтесь, господин поэт.Я сыт -сказал Хуррамкардон.

-Да? -сказал поэт Дахобебахокардон, грустно вздыхая.Потом сильно заобрадовался, пощупая свой рваный пиджак и вытаскивая из внутренного кармана кисет.

-Вот, у меня есть отменная махорка, изготовленная мною из опавших багровых листьев осеннего клена, который печально роняет в безлюдных осенних парках и аллеях в туманной тишине. То есть я угощу вас священным дымом -сказал он, спешно развязывая тесемку кисета с трясущими от волнении руками.

-Господин поэт Дахобебахокардон, не надо.Я не курящий, не пьющий.То есть веду здоровый образ жизни.Занимаюсь спортом -сказал Хуррамкардон.

-Вы не бойтесь, господин Хуррамкардон.Этот табак целебный - объяснил поэт Дахобебахокардон , набивая махоркой свою трубку с длинным и тонким мундштуком, сделанный специально из камыша.Потом, зажигая трубку, сделал несколько затяжек и передал ее Хуррамкардону.

Хуррамкардон взял трубку и тоже сделал затяжку.Тут едкий дым попал в его легкие и он начал сильно кашлять, высовывая свой язык, как больной и старый овец, задыхаясь.А поэт Дахобебахокардон стал хохотать.Он еле задавив свой смех сказал: -Вы кашляете как перепелка, которая поет в предрассветной мгле в клеверном поле.Перепелка тоже кашляет, простудив свое горло холодной росой, когда она ее пьет.

- Ндаа, горьковато однако у вас махорка, сделанная их опавших кленовых листьев, которые вы собирали в осеннем парке - улыбался Хуррамкардон -нимножко придя в себя.

Дахобебахокардон спросил у него о том, почему лейтенант Когозкардонов со своей группой захвата преследует его.

Хуррамкардон подробно рассказал причину преследование и поэт Дахобебахокардон задумался.Потом, закуривая трубку набитую целебной махоркой, сделанная из опавших багровых листьев осеннего клена, начал говорить.

-Да, господин Хуррамкардон, таких как вы - большая редкость не только в нашем обществе, но и на планете.Не каждому дано, смело сказать правду о тяжелой жизни народа, рискуя своей собственной жизнью.Я вам завидую по белому в этом плане, честное слово.А я живу здесь, скрываясь от глупой толпы, как орел который гнездится на высокой скале. Посколько у этого жилья отсутствуют окна, я каждый день поднимаюсь на крышу через компактной складной лесницы, чтобы встречать зарю и заката, сидя на жестяной крыше и писать новые стихи.По ночам любуюсь звездным небом и сияющей луной в тишине.Особенно люблю глядеть на заре с крыши вниз, наблюдая за движением толпы, спешащая на работу или еще куда нибудь.Поток толпы движется по тротуару как караван муравьев и направляется в сторону метро.Спешащие люди напоминают мне послушных песчинок, которыми ветры управляют легко и направляют их туда, куда хотят...

Тут неожиданно кто то начал кричать на верху:

-Ах, гад, он оказывается здесь, в вентеляционной трубе!Разговаривает со своим сообщником!Скорее сюда, товарищ Когозкардонов! -кричал он.

И снова послышался топот кирзовых сапогов на гулкой жестяной крыше.Хуррамкардон и поэт Дахобебахокардон с ужасом уставились вверх, как узники в глубоком зиндане древной Бухары.

Они страшно испугались, увидев разгневанного участкового милиционера лейтенанта Когозкардонова, который глядел в вентеляционную шахту, как в колодец, с табельным оружием в руках.

-Нука, руки вверх, сволочи!От нас еще никто не убежал!Теперь тебе конец, Хуррамкардон! И твоему сообщнику тоже!.. Эй, вы принесите быстро веревку.Пусть они поднимутся добровольно, если конечно им еще хочется жить на этом свете! -крикнул он, слегка приподнимая козырка своей фуражки с помощью ствола пистолета с глушителем.

Услышав такое у Хуррамкардона екнуло сердце.Он стоял с поднятыми руками как воин попавшый в плен на войне.Поэт Дахобебахокардон тоже.

-Постойте, господин лейтенант Когозкардонов!У меня есть дротики с транквилизатором! -сказал, только что прибежавший санитар, который занимается отловом бездомных собак, и вытаскивая из-за пазухи духовую трубку начал метать из нее дротики по Хуррамкардону и по его другу.Но никак не мог попасть.Тогда у лейтенанта Когозкардонова лопнуло терпения и резко оттолкнул его.

-Эх, ты, догхантер несчастный!Кто так стреляет!Отойди, придурок! Обойдусь без твоих медвежьих услуг, без веревки! У меня есть дымовая шашка, которая заставит их подняться наверх! -сказал он и зажигая дымовую шашку, бросил в вителляционную трубу, напоминающую яму старого засохшего колодца.

В это время от толчка лейтенанта Когозкардонова догхантер покатился по жестяной крыше и еле остановился на краю крыши.

-Не бойтесь, господин Хуррамкардон.Без паники.В вентиляционной трубе есть черный ход-сказал шепотом и кашляя в дыму поэт Дахобебахокардон.После чего, вытащив старый матрас, они открыли проем и нырнули туда.

Хуррамкардон с поэтом Дахобебахокардон выбрались из проема и бежали, не оглядываясь назад по тротуару, сбивая прохожих, чтобы успеть скрыться. Лейтенант Когозкардонов и его дружки -гицеля догхантеры все еще находились над вентеляционной трубой, надеясь поймать двоих беглецов которые вот вот выскочут из ямы вентеляционной трубы, наполненной едким дымом.А беглецы - единомышленники бежали по тротуару изо всех сил, обгоняя друг друга, как участники спортивной олимпиады на беговой дорожке.Когда они начали перебежать улицу, как бы изменяя направления на бегу, Хуррамкардон чуть не попал под грузовик.Шофер грузовика, резко крутанул баранку вправо и в панике нажал на тормоза.В результате грузовик резко выехал на обочину и с грохотом врезался в столб. От мошного удара деревянный столб сломался как мачта старинного корабля пиратов в штормовом море.Раздались истошные крики женщин, похожие на свист, ругань и вопли сигнализации.К счастью, все обошлось без человеческих жертв.Друзья бежали до тех пор, пока не начинали задыхаться.Тут в голову Хуррамкардона пришла уникальная идея и он силой отобрал у одного человека велосипед с байкерским рулем.

-Господин поэт Дахобебахокардон! Прыгайте быстро на задный багажник агрегата шайтана! -крикнул он.

Поэт Дахобебахокардон прыгнул на багажник угнанного велосипеда с байкерским рулем.Он ловко сел на шайтан арбу, как садятся проворные индейцы на лошадь и они вдвоем умчались по тротуару, крича: -От винта, уважаемые граждане!У этого агрегата шайтана не работают тормоза!
Прохожие прислонялись к стенам домов и витринам ресторанов и кафе, освобождая им тротуар.Тут случилось беда.То есть брючина Хуррамкардона попала в цепь и беглецы, теряя равновесие упали на тротуар.Чтобы избавиться от двуколесного капкана, от агрегата шайтана, Хуррамкардону пришлось попращаться с брючиной своих брюков.После этого они снова начали бежать по многолюдному тротуару.

Тут послышались крики:

-Товарищ Когозкардонов!Вот они!Стреляйте!А то снова упустим их! -кричал шофер пикапа, плотно подъезжая к многолюдному тротуару.

- Нет, здесь многолюдно!Я могу промахнуться и пристрелить ни в чем не повинных прохожих!Ты, это, догхантер, давай, стреляй ядовитыми дротиками по беглецам из своей дурацкой духовой трубки! -крикнул лейтенант Когозкардонов.

-Хорошо, товарищ Когозкардонов! -сказал догхантер и вынув из за пазухи своего синего халата духовую трубку, похожую на дудку, начал метать дротиками, прицеливаясь в шеи беглецов.Но он промахнулся и тут же упали несколько прохожих, схватившись за свои шеи руками.

-Дурак!Поаккуратнее, догхантер вонючий! -упрекнул охотника бродячих собак лейтенант Когозкардонов, слегка приподнимая козырка своей фуражки с помощью ствола табельного оружие.К этому времени беглецы резко изменяя свои направления, нырнули в узкую переулку, куда не пролезет автомобиль.

После этого отряд лейтенанта Когозкардонова начали преследовать беглецов пешком.Преследуемые бежали в сторону железнодорожного вокзала.Тут крича от невыносимой боли электрик Хуррамкардон начал хромать, схватившись за ногу.Оказывается он наступил на заржавевший гвоздь, который пронзил его ногу насквозь.Он больше не мог ходить и обессиленно свалился на землю, как мешок с удобрением.

Поэту Дахобебахокардону пришлось вернуться обратно, чтобы помочь своему верному другу в трудные минуты.

-Что, случилось? -спросил он, прибегая и тяжело дыша.

-Всс ааахх!..Гвоздь пронзил мою ногу насквозь! - сказал Хуррамкардон.

Лицо его исказила гримаса боли.

-Ничего, потерпите, господин электрик Хуррамкардон.Поднимайтесь.
Давайте я вам помогу. Нам обеим опасно здесь оставаться.За нами гонится отряд лейтенанта Когозкардонова, слышите? -сказал поэт Бебахокардон, стараясь помочь поднятся своему беглому другу.

-Нет, не надо мне помагать.Я как нибудь уж сам... А вы бегите, я вас прикрою.Пока я их задержу, вы успеете скрыться, сливаясь толпой в вокзальной толкучке.Я уверен в этом.Прощайте, мой друг поэт Бебахокардон! Вы не имеете право не спасаться, бегите ради Бога, ради нашей многострадальной литературы, ради нашего угнетенного народа! -сказал Хуррамкардон, охая от невыносимой боли.
После этого Бебахокардону не оставалось ничего, кроме, как бежать дальше.
-Прощайте, господин Хуррамкардон! Спасибо, что помогаете мне, оставаясь сами в беде и жертвуя собой ради нашей дружбы! - крикнул поэт Бебахокардон. В его глазах заблестели слезы.Прощаясь своим другом он побежал дальше.Когда он исчез из виду, появился отряд лейтенанта Когозкардонова и поймали беглого электрика. Лейтенант Когозкардонов сидя на спине Хуррамкардона, с ловковстью надел наручники на его руки.

-Ну, попался электрик поршивый, злой враг нашего многострадального народа?! Ничего, поймаем и твоего дружка чокнутого богатого поэта, живущего в роскошной винтеляционной шахте!

-Т... ты чего, начальник, больно же! Ты не дави на мою ногу, которую насквозь пронзил ржавый гвоздь! - сказал Хуррамкардон, валяясь на земле.

После этого его увезли в подвал следственного изолятора для допроса.

Следствие длилось долго.Уголовное дело состояло из нескольких томов.Наконец состоялся суд и присяжные вынесли обвинительный вердикт.После всего этого прокурор просил суд приговорить Хуррамкардона к смертной казни.

- Суд посоветовавшись на месте, решил! Посколько наш осужденный Хуррамкардон работал на воле электромонтером, он будет казнен на электрическом стуле!- сказал судья.
Потом приказал:

-Встаньте, осужденный!
Хуррамкардон встал.
- Вам понятен приговор?! -спросил судья.

Хуррамкардон ответил: -Да, ваша честь!

-Садитесь! - приказал судя.
Хуррамкардон присел на скамю подсудимых.

- На этом судебное заседание объявляется закрытым! - сказал судья, стуча деревянным молотком.

Хуррамкардон никогда не думал, что он когда нибудь совершит столь гнусное преступление и будет казнен на электрическом стуле.О как плакала его мама в суде, как плакала!Самое страшное случилось перед казнью.Когда послышался лай злой собаки и зазвенев ключи гремели железные двери, Хуррамкардон с ужасом думал, что идут по плохо совещенному коридору его палачи, чтобы увести его в комнату для исполнение казни.Но не тутто было.Пришел адвокат с муллой. Безбородый молодой мулла с черной бархатной тюбитейкой на голове стоял со свяшенной книгой в руках.

-Электромонтер Хуррамкардон, так как ты сегодня отправишься на тот свет, я пришел зачитать твою джаназу по шариатскому закону - сказал безбородый мулла в бархатной тюбитейке черного цвета.
Хуррамкардон молчал, глядя на муллу равнодушным взглядом как сумасшедшый.

-Я тоже пришел простится с вами, уважаемый мой подзащитный Хуррамкардон.Прощу прощения за то, что я не смог вас защитить от смертного приговора -сказал адвокат и горько заплакал.

После этого пришли двое, которые принесли ему еду.

-Это твой последный обед.Отменный плов, сваренный на курдюк овца гисарской породы.Ешь.Если хочешь выпить водку или вино на последок, скажи, не стесняйся -сказал один из них и откупорил бутылку вина, аккуратно вытащив пробку с помошью штопора.

-Нет, спасибо.Я не хочу есть.Пить тоже -сказал Хуррамкардон.

-Ну, что же.Раз ты не хочешь пить, то мы сами выпьем за тебя, то есть на помин твоей души -сказал другой и они выпили молча, чокаясь стаканами, поели.Потом увели Хуррамкардона, волоча по узкому, плохо совещенному коридору.Перед тем, посадить его на электрический стуль, парикмахер побрил его волосы бритвой в верхной части его головы, намочил мокрой тряпкой башку, чтобы его череп эффективно пропускал электрического тока высокого напряжения.Потом посадив его на электрический стул, палачи крепко привязали руки и ноги ремнями, завязали его глаза темной повязкой, чтобы они не выскочили из своих орбит во время казни.

После того, как прочитали приговор, Хуррамкардон с тряпкой во рту думал о том, что вот вот главный палач кивнет своему помощнику и тот дёрнет рубильник и страшно задребезжут электрические разряды как молнии в грозовом небе, метая искры и ему конец.

Наконец настал момент исполнение казни и помощник главного палача торжественно дёрнул ричаг.Присутствующие в зале закрыли себе лицо кто руками, кто журналами, кто еще чем то, чтобы не видеть страшную картину.Но какраз в это время отключилось электричество во всем округе, спасая тем самым Хуррамкардона от явной смерти.

Хуррамкардон проснулся в холодном поту и увидел свою маму, которая стояла с горящей свечой в руках.

-О, мама, почему ты держишь горящую свечу? -спросил он с испугом, подумав, что он в самом деле умер после казни и уже находится в темном мире.

-Что с тобой, мой ягненок, заболел что ли? А что делать, если власти каждый день отключают свет, под предлогом сэканомить электроэнергию? Только включила телевизор, чтобы смотреть сериалы и на тебе, снова отключили свет - сказала мама электромонтера Хуррамкардона.

-О, слава Богу, мама, слава Богу, что все это происходило не на яву! -сказал Хуррамкардон, обнимая свою маму.
-О чем ты, сынок, страшный сон приснился что ли тебе? - спросила мама Хуррамкардона.
-Да, мама, во сне меня казнили на электрическом стуле!Хорошо, что во время казни отключился свет! О, как хорошо жить без электричество!Глянь, мама как заглядывает луна в наше открытое окно!Как мерцают далекие несметные звезды! Ты слышешь, хор лягушек похожий на шепот?Как они квакают! Кувак! Кувак! Кувак - как - как - как -как -кувак! А как самозабвенно поют сверчки! - сказал Хуррамкардон, глядя в открытое окно, в котором нежно трепетали прозрачные занавески.

- Да, сынок, слышу. Лягушки бывают горбатыми, пучеглазыми, отвратительными, ну не превлекательными, одним словом.А как они поют под ярко сияющей луной, в тишине! -сказала с восторгом мама Хуррамкардона.

Мать и сын задумались, молча глаядя через открытое окно на луну и на далекие синие звезды.

 

02/05/2018.

9:46 ночи.

Канада, Онтерио.

 

 

 

 

Наши поздравления

Хабиб Нурмагомедов на турнире UFC 229 в полулёгком весе одержал яркую победу над чемпионом мира по смешанным единоборством Конором Макгрегором.

Уважаемый Хабиб Абдулманапович, поздравляем Вас от чистого сердца c грандиозной победой!

С огромным уважением, Холдор Вулкан.

 

 

DISPUTE divides but SPORT, on the contrary, UNITES the people of the world, regardles of their nationality, race and religion.We need SPORTS!

(Holder Volcano)

 

According to the current President (UFC), Dana White, American police arrested three of the instigators of the fight in the octagon, but mixed martial arts featherweight champion Conor McGregor requested that the police let them go.In our opinion it is a noble act of the real warrior.

Conor, despite the defeat in the battle with Khabib Nurmagomedov, billions of your fans will still respect you as one of the legendary fighters on the planet.You deserve respect.

Sincerely, Holder Volcano.

Writer.

 

По словам действующего президента (UFC), Дана Уайта, американская полиция задержала троих зачинщиков драка в октагоне, но эксчемпион мира по смешанным единоборством в полулегком весе Конор Макгрегор просил, чтобы полиция их отпустила.На наш взгляд это благородная поступка настоящего бойца.

Конор, не смотря на поражение в бою с Хабибом Нурмагомедовом, миллиарды твои болельщики попрежнему будут уважать тебя, как один из легендарных бойцов на планете.Ты достоин уважения.

С уважением, Холдор Вулкан.

Писатель.

 

 

 

 

 

 

 

Я супротив снежного шторма пойду

Как замело снегом улицы и дома!
Засохшая трава из сугроба торчит.
Бежит с поземками во мгле зима,
Заснеженная улица молчит.

Свирепая вьюга со свистом летит,
Воет, безутешно и горько рыдает.
Снежные хлопья глаза мне слепит,
А рябина алая в снегу пылает.

Я супротив снежного шторма пойду,
С зловещим воем вьюги в ушах.
Твое горящее окно в метели найду,
Чтобы погрелась озябшая душа.




06/10/2018.
1:41 дня.
Канада, Онтерио.

 

Люблю лунным светом залитых равнин

Еще не легли спать деревья в роще,
Кто знает, может им тоже не спится.
Тонкими кожаными крыльями трепеща,
Летит проворно слепая птица.

Медленно и тихо пробирается луна,
Сквозь туманы вечерных лугов.
И по небу беспечно плавает она,
Полей небес вспахивая плугом.

Люблю вас, люблю, канадские вечера!
Росистых ромашек влажные очи.
Полетит звезда как рыжая пчела,
В сверчками звенящей ночи.

Звезды над Канадой рыжие и синие,
Небо как с раскрытым хвостом павлин.
Люблю блеск струн воздушных линий,
И лунным светом залитых равнин.

06/10/2018.
9:53 утра.
Канада, Онтерио.

Решение

Я вернусь на свою Родину, хватит,
На рассвете заросшей тропой.
Пусть пощупая мне лицо заплачет,
Поседевший ветер слепой.

Скажу: -здравствуй, отцовское поле,
Здравствуй, мой родительский дом!
И урюковая роща, родные доли,
Поля хлопковые за окном!

Буду я бродит по полю на краю,
Когда жаворонки заливаются трелью.
И по колено в высокой траве как в раю,
Тишине я внемлю.

Зазвенят наши тополя как березы,
Гляну на овраги, на речную гладь.
И как весенние разливы слезы,
Затопят мне взгляд...



10/06/2016.
10:35 ночи.
Канада.Онтарио.

 

Коррида

Задумчивая осень одиноко и пешком,
Бродила по парку, то желтея, то алея.
Даруя дворникам золото мешком,
Ни о чем не жалея.

Ветры устилая листвой дорожки,
Бедным деревьям покоя не дали.
Прощаясь с птицами тополя в роще,
Листопадами рыжими рыдали.

Лист последний еле на ветке висит,
Как рыжий предвестник суровой зимы.
Закат в красном раздрожает, бесит,
Глупого быка вечерней тьмы.



05/10/2018.
4:10 дня.
Канада, Онтарио.

Слезы

О, небо, неужели тебя тоже огорчают?
Почему сгорбившись над землей ты часто,
плачешь, гремя громами громко,
оглушая шумом окрестность?
Когда ты наливаешь слезы как из ведра,
дико засверкают молнии во мгле.
Кто знает, может ты от радости плачешь...
Попробовавшие люди твои слезы на вкус,
говорят, что они несолёные
то есть их соли осели.
Я им поверил, глядя ночью в тишине
в вечные и бескрайные небеса,
где несметные звезды блестели как соли
засохшего нашего Аральского море...



05/10/2018.
7:45 утра.
Канада, Онтерио.

Дворник непростой, он профессор

Деревья превратили в золото листья,
Они как в цирке творят чудеса.
Листопад рассеянно шепчет, не злится,
Крутя золотую карусель в лесах.

На окнах предзакатного солнца блик,
Ослабленный слегка, не режет глаза.
Умолкнет вдали журавлиный крик,
Увядшая трава плачет, дрожа.

Эти сады давно уплыли бы вдаль,
Тихо, как корабль -призрак в тумане.
Они подняли свои паруса, но жаль,
Что ветры их вклочья порвали.

Слышу тонкие тоскливые звуки,
Ветер день за днем становится злее.
Дворник, задумчиво закуривая трубку,
Руки свои молча у костра греет.

Дворник не простой, он профессор,
На город тихо надвигаются холода.
На осеннем ветру печально трепещет,
Неухоженная седая борода.

04/10/2018.
5:29 дня.
Канада, Онтерио.

Небо вспахано журавлиным плугом

Осень подустала как рыжая рабыня,
Звеня цепями золотых оков.
Колышется на ветру пьяная рябина,
Качая гроздьями у низких окон.

Горит осени погребальный костер,
Леса и рощи полыхает кругом.
Полей опустелых широкий простор,
Небо вспахано журавлиным плугом.

Торчат из тумана макушки сосен,
Где я растворяюсь душой и таю.
Я люблю тебя, рыжая рабыня осень,
Но, любишь ли ты меня, не знаю.

04/10/2018.
2:30 дня.
Канада, Онтерио.

Снежинки как от костра осени пепел

Костер осени прохожие затоптали,
Безмятежные воды в прудах остыли.
Будто у воды, под рябиной алой,
Рыбаки рыбу золотую чистили.

Не плачь, осень листопадом у порога,
И так грустно не гляди вдаль.
Где туманные луга, безлюдная дорога,
Твоя серая сиротливая печаль.

Воздушные линии с анкерной опорой,
Как башня, которая построил Эйфель.
Снежинки невесомо полетят скоро,
Как от костра осени пепел.

04/10/2018.
10:14 дня.
Канада, Онтерио.

Райскому шуму дождя я внемлю

Сыч тишины не охотится на мыши.
От жажды у реки пересохли губы,
Тут дождь зашелестел как на ветру камыши.
И раздался грома грохот грубый.

Началась в небе поножовщина молний,
Поднялся ветер порывистый резкий.
Вздулись как паруса, ветрами полные,
На окнах прозрачные занавески.

Небо страстно зацеловало землю,
Чмокая мокрыми губами дождя.
В тишине райскому шуму я внемлю,
Блестят за окном рябиновые гроздя.

Клюют улицу капли как курицы,
Дождь многострунная звонкая гитара.
Под одним зонтом, прямо на улице,
Целуется влюбленная пара.

03/10/2018.
1:47 дня.
Канада, Онтерио.

 

Невоспитанные лягушки

В тихих зеркалах весеннего разлива,
Отражения кустов пушистых верб.
Осторожно спускается к берегу ива,
Сияет ярко над просторами серп.

Измеряет глубину звездами небо,
В затопленных лужайках воду.
Серебрясь, радостно вскакивает рыба,
Разбивая стекло небосвода.

Комары точат многоразовые жала,
И над водой горько роями рыдают.
Наевшись голодных комаров до отвала,
Сытые лягушки громко рыгают.

02/10/2018.
4:51 дня.
Канада, Онтерио.

Тонкие паутины клочками свисали

День осенний задумчивый и тихий,
Как ночью на улице фонари.
Высоко в небе журавлиные крики,
Листопад все шепотом говорит.

Сосновые шишки как колоколчики висят,
Осень устилала листвой крыши.
Ветки деревьев на ветру свистят,
Тишина молча залечивает душу.

Лист последний трепещет как живой,
Ему надоело на паутине висеть.
Бродит ветер безжалосный, злой,
А одуванчикам не хочется лысеть.

Тонкие паутины клочками свисали,
Образуя причудливые узоры.
Они на задумчивом ветру плясали,
Как пульсирующие медузы в море.

30/09/2018.
2:05 дня.
Канада, Онтерио.

 

Дождливый город плачет как немой

Окна похожи на заплаканные глаза,
И на белые розы, покрытые росой.
С раскатистыми громами бушует гроза,
Шумит ливень гулкий и косой.

Который отшлифует улицу до блеска,
Пока не превратится она в мрамор.
Чтобы как в зеркале в лужах слегка,
Отражались деревья дома и храмы.

Молнии печально сверкают вдали,
Над косогором, где колыхается рожь.
Превратятся улицы, дворы в залив,
А на террасе молча ты слушаешь дождь.

Блестят крыши дороги и лесницы,
Под водосточками хохочут бидоны.
В одиночестве твои нежные ресницы,
В луже слез тихо утонет.

30/09/2018.
12:04 дня.
Канада, Онтерио.

Снег сыпет крупу для бедных птиц

Скрипят на столбах висячие фонари,
Ветер рой снежных хлопьев косит.
Снежинки летят как бешенные комары,
А в доме спокойно тикают часы.

За окном деревьев патрульный наряд,
Рыдают в сумраке воздушные линии.
Окна как лампа Аладдина горят,
Проводов оборванные паутины.

Ветер рвет белоснежую гармошку,
Окрестность как заколдованная спит.
А снег сыпет на опустелые кормушки,
Белую крупу для бедных птиц.

29/09/2018.
11:18 дня.
Канада, Онтерио.

Ощущение

Он сел на стул и горько заплакал,
роняя горькие слезы, когда
палач - парикмахер брил его голову
острой бритвой перед казнем,
так как ему казалось, что парикмахер
поглаживает его голову, как его родители
как его бабушка в далеком детстве.
И стул, на котором он сидел
был электрическим.

28/09/2018.
10:41 дня.
Канада, Онтерио.

Оледенела озябшая луна

Заглажены утюгом ветрами зимы,
Заснеженные холмы и равнины.
Устало глядят огоньки из тьмы,
Деревья как белые павлины.

Далекие звезды, покрытие инеем,
Мерцают, не нарушая людского сна.
От одиночества в небосводе синем,
Оледенела озябшая луна.

Греется зима рябиновым огнем,
В снегом покрытом саду, гляди!
А на глубоком снегу под твоим окном,
Замерзшие мои следы.

28/09/2018.
7:58 утра.
Канада, Онтерио.

Зимний лес

Зимняя сказка - снегопад редкий,
В лес пришел дровосек злой.
Вооружившись, как стрелок меткий,
Топором и острой пилой.

Он повалил в лесу деревья, рубил,
Молчаливо, не сказав ни слова.
Летели щепки, а ветер трубил,
Вдохновляя дровосека злого.

Деревья падали с грохотом на снег,
Как распиленные брёвна на дрова.
По горло в снегу, словно во сне,
Долго и горько плакала трава.

 

27/09/2018.
9:47 ночи.
Канада, Онтерио.

Наблюдающий взгляд

Я поздравил старую дорогу
с новым асфальтом от чистого сердца.
Нет, не вслух, а про себя,
мысленно то есть.
Когда над железным мостом
как полицейский в полуночном городе
засвистел далекий поезд.
Мне захотелось мочиться, но я,
передумал тут же, увидев
высокого подъёмного крана,
который из далека как жирафа,
вытенув свою длинную шею
глядел на меня прямо.

 

27/09/2018.
1:25 дня.
Канада, Онтерио.

 

 

Недоброжелательный сосед

Луна плывет по небосклону одна,
Дорогу и полей заливая светом.
И с интересом она смотрит из окна,
Чувство любви кроется в этом.

Сосед мой, чтобы помешать мне,
Написать о лунном сумраке стихи,
Жужжа сверлом сверлит стену,
Покой мой нарушая в тиши.

Нет, я не стану по стене ударить,
Спящих бедных соседей будя.
Пускай за далекими полями и лугами,
Паромы в тумане тоскливо гудят.

На улице давно оглохли моторы,
Но звук тишину в клочья рвет.
Сверлит стену сосед мой, который,
Одиноко за печкой, в щели живет.

27/09/2018.
11:13 дня.
Канада, Онтерио.

Люблю восходящую луну встречать

Луна по небу как перекати - поле,
Катится, придавая сумраку уют.
Бродит босиком ветер полуголый,
На ветру березы звонко поют.

Фонарь тоже как белоснежный пион,
Цветет, я в этом убедился воочию.
Хотя не знает, когда рухнет, но он,
Подстеливает себе солому ночью.

Люблю вереницы грустных фонарей,
Когда за лесами поезда кричат.
Сидеть на даче, прихлопывая комаров,
И молча восходящую луну встречать.

26/09/2018.
12:48 дня.
Канада, Онтерио.

Весенний вечер

Деревья в садах стоя спят,
Дороги и дома уснули в тиши.
Под песнями хора лягушек опять,
Проснулись летучие мыши.

Ветер играет на проводах сонно,
Как на гитаре многострунном.
Поют древнюю песню неугомонно,
Сверчки в сумраке лунном.

Луной выбеленные стены дома,
Куда легли тени деревьев коса.
Словно снежинки в метели зимой,
Облетают лепестки абрикоса.

 

26/09/2018.
7:56 утра.
Канада, Онтерио.

 

 

(рассказ)

-Абдельвахид дома? - спросил глазастый мальчик в белой майке и в шортах, глядя на женьщину, как на вершину.
-Нет - ответила женщина, мотая головой, сквозь слезы -Твоего друга больше нет.
Глазастый мальчик стоял, хлопая ресницами, потом начал уходит, опустив голову.

6/10/2018.
3:08 ночи.
Канада, Онтерио.

 

Thank you and your friends, Saitmirat-aka, for the letter with millions of signatures that you wrote and sent to the head of our prison, while exerting strong pressure on the administration of the colony. The results on the face, that is, we were released. We got our old clothes back. We even got money for the road, We rode on the bus "Borsa Kelmes" to the capital. Although, the words "Borsa Kelmes" sound translated as" Who went there, will never return from there, " yet, we were able to return. But when we arrived in the capital, we were in danger again. There we were stopped almost at every step by policemen and they checked our documents. Although we have all the documents were in order, but we are tired of all these endless checks. We decided to go home by train and so we bought tickets to the compartment wagon, we got on the train. After the announcement of the dispatcher,  a whistle sounded on the autumn platform,and the train creaked. After the conductor checked the tickets, we were given torn, semi-dry bed linen. The conductor, walking down the corridor, warned the passengers:
- Be alert gentlemen passengers! The locks in the door compartments are poorly closed, and we can not guarantee you full protection! At the stations our train could get armed bandits and rob you to the bone - he said.
We drove in silence. We were traveling with a well-dressed type forty-five, who introduced us and talked about:.
- My name is Tuhtasin, and my last name is Chemadanov. I'm a prominent businessman and owned a manufacturing and trading firm "The Edelweiss" abroad.
- Bourgeois? - said Qurumboy, filling his pipe with tea leaves and lighting it.

- Yes - said Chemadanov, then continued:
- I am engaged in delivery of live goods under the contract. I mostly sell donkeys. There is a great demand for donkeys abroad.
-What are You, really? - said Yuldashvoy surprised.
- Yes, I swear on my firm! - he said, removing her black English jacket and carefully hanging it on a hanger. Then, adjusting his red tie on the background of his white shirt, went on to say:
- The goods are at my fingertips, almost free. I go home, I buy for pennies of these donkeys, I lock them in commodity cars and I send to customers. That's all my work
- Why do your customers need donkeys when everyone drives expensive foreign cars? Or do they ride these donkeys to the mountains to smuggle marijuana or weapons to neighboring countries? - asked Mamadiar.
I don't care about that. I sell them, and let them do what they want with those donkeys. it's Their business. And I do not care - said Chemadanov.
- You don't sell zebras?  asked Yuldashvoy.
- No, I don't sell zebras. Reluctant to go to Africa. I have my own Serengetti.

Why do you ask about zebras? - surprised Chemadanov.

- The fact is that we also have a good, young and obedient donkey. Could you help us sell it? - Qurumboy asked.
- Well, of course I will. Do you have the papers on your donkey? I mean, the passport. Did you get his passport or not?

We looked at Qurumboy. He took the pipe out of his mouth, looked at Chemadanov, and asked:
-What is the passport? Don't donkeys have passports too?
-Certainly. How could it be otherwise? No one can buy a donkey without a passport. Passport around the head! - explained Chemadanov.
- I wonder what they look like... donkey passports? - asked again Yuldashvoy looking down from the third shelf of the compartment.
- What? Have you seen the donkey's passport?! Well, well! The passports donkeys are the same as we have - said Chemadanov.
- And, also there is no ID, - said Qurumboy.
- Yes? That's bad. Then, I can't help you, gentlemen - said Chemadanov.

Chemadanov and Qurumboy continued the conversation, we were getting ready to sleep. I could not sleep for a long time, looking through the window of the wagon into the night steppes, where sadly flickered distant lights. I also looked at the moon, which was running behind the train. The rhythmic tapping of the iron wheels on the rails, and the wagon rocking with a mill creak, were like a cradle for a child. I didn't notice when I fell asleep. I woke up from the noise of the tramp of feet and dull blows. I see the intruders have arrived in our compartment. They hit and kick Chemadanov, and he begs them not to kill him.
- What, you got a rat?! Thought we'd never be able to find you, huh? That so-called slave owner you sold us to, we killed and took our passports! You're scum, how many of their compatriots were sold into slavery by deception for some pennies! Scoundrel, scum! Remember when you called us donkeys? And in fact, your companion, the slave owner of the shitty, he turned out to be the biggest donkey! Because we took away from him all the money, which he collected all these years at the expense of state workers, from whom he took away passports, so that they could not go out. Now he lies in a ditch with his trousers off. Now it's your turn to be a donkey like your friend. We are not the donkey, you are! Now we will cut your tongue off, or we will throw you off the train and murder you- said the uninvited masked guests.
- Okay, okay.. Now... - said Chemadanov lying on the floor.
He started to yak like a real donkey. Uninvited guests again began to kick him everywhere. Then they together raised Chemadanov and was thrown from the train through the window. I did a double somersault and jumped down when the masked murderers left. My friends at this time having  slept, as if the bodies of the dead in the morgue. I woke them and told them, as uninvited guests threw businessman Tuhtasin Chemadanov from the train. After that, we couldn't sleep anymore.

When the train stopped at the station named Vasily Chapaev, we jumped off the train and disappeared in the dark. We fled to the village on a footpath which crossed the cemetery, and in the light of the moon I saw Qurumboy. He ran ahead of us, wearing Chemadanov's black suit over his coat, which hung on the hanger before he left. Quietly dozing, the cotton fields were under the bright moon.




October 20, 2008.
1 hour 33 minutes night.
Village, "Chapayevka".

 

 

 

 

 

Перед тем, как уехать в Ташкент, Зульфия посоветовалась со своим отцом и бабушкой по поводу своей учебы.Она рассказала все.

-Отец, я тебя понемаю, но я вынуждена сказать все.Сам в курсе, что я вот уже месяц готовлюсь к экзамену, чтобы учиться в Вузах. Недавно мне позвонила одна женщина и она сообщила о том, что мама моя хочет мне помочь поступить в Университет и готова оплатить контракт. Что ты думаешь по этому поводу? Мне нужно твое согласие - сказала она.

Мирзомухиддин задумался на миг, потом сказал:

-А что я могу сказать... Я согласен, доченька.Пусть она помогает.Ты должна учиться. Я хочу только, чтобы у тебя все было хорошо.Ты выросла в городе, но все же, будь осторожна. Старайся избежать ошибок.Мне очень жаль, что у меня нет такие деньги, как у твоей мамы, чтобы оплатить твою учебу -сказал Мирзомухиддин, обнимая свою дочь.

-Так не говори, отец.Не все на свете измеряется деньгами.Главное, что ты жив-здоров.Я люблю тебя! Ты самый хорошый отец на свете! - сказала Зульфия, глядя на своего отца полными слез глазами.

Увидев это бабушка Зульфии тоже прослезилась и благословила ее.Просила, чтобы она звонила ей почаще.

Мама Зульфии Зебо сдержала свои слова и оплатила учебу и передала достаточную сумму денег через своего знакомого на непредвиденные расходы своей дочери.Зульфия поступила в Университет и это было самым незабываемым событием в ее жизни.Поздравляли ее родные и близкие по телефону.Бабушка ее даже заплакала от радости.Больше всего за нее радовался Магриб. Он даже отправил поздравительное сообщение.

Здравствуйте госпожа герцогиня Джулиана Людовик Зулизаветта ханум!

Услышав радостное сообщение о том, что вы поступили в Университет, я даже молча заплакал от радости, тайком вытирая слёзы с косых глаз в дырявые рукава своей полосатой тельняшки.Потом запригнул в телегу, взял в руки вожжи и поехал в Ташкент, стегая осла длинным свистящим кнутом.Осел побежал по проселочной дорогой через бескрайные луга и поля нашей необъятной страны.Осленок тоже бежал, не отставая от телеги.Еду я стоя, радостно кричу.Длинный кнут как лопасти вертолета кружится над моей головой и мне казалось, что вот вот я полечу вместе с телегой запряженной ослом над бескрайными хлопковыми полями, где трудится наш народ. Ехал я с бешенной скоростью и чуть не сбил жену Камариддуна Таппарова, бывшую библиотекаршу Шарифахона, которая собирала на лугу кизяки на зиму, со своими маленькими детьми.Мешок ее зацепился за край телегии и порвался как парус старинной шхуны в штормовом море.Кизяки, которые она собрала полетели и покатились в разные стороны. А я даже не думал тормозить, спешил к вам, чтобы поздравить вас с грандиозным событием.Еду, стегая осла кнутом и дико крича, а осел бежит изо всех сил.Осленок тоже.Тут случилось невероятное.То есть отвалилось одно колесо телеги, кое было намного крупнее другого и телега с грохотом перевернулась.Мои ноги запутались в вожжи, а испуганный до смерти осел все бежал, волоча перевернутую телегу и меня.Осленок тоже бежить, исчезая в облаках пыли.Я кричу, крою осла многоэтажным матом, но он вместо того, чтобы остановиться, бежал еще быстрее от испуга.Он бежал до того момента, пока от усталости не упал на землю.Но вы не волнуйтесь, госпожа герцогиня Джулиана Людовик Зулизаветта ханум, у меня все в порядке и я весьма рад, что вы поступили наконец в Университет.Примите мои сердечные поздравления!

С уважением, эрцегерцог Уильям Сотвальдсон.

Прочитав сообщение, Зульфия засмеялась.Ее новые подруги -сокурсницы тоже.

-Какой веселый парень!Он наверно высокий и красивый? -спросила одна из девушек, интересуясь.

-Да, сказала Зульфия, красиво улыбаясь. Тут зазвенел ее мобильник.Зульфия, увидев телефонные номера своего любимого парня, которые она выучила наизусть, обрадовалась.Потом включила телефон.

-Да, эрцегерцог Уильям Сотвальдсон, как у вас дела?Как мой отец с бабушкой, живы - здоровы? Как ваши родители? Какие новости? - спросила она сторонясь, чтобы девушки не мешали беседе.

-Все живы и здровы.Новости тоже есть, но не хорошие. Недавно Камариддун Таппаров сбежал из под стражы, сейчас его розыскивает милиция. В магазинах, на автобусных остановках расклеивали его фоторобот - сообщил Магриб.

Услышав это, Зульфия испугалась.

-Ой, что теперь будеть? Как ты думаешь, поймают ли его скоро? -забеспокоилась Зульфия.

-Я не Настрадамус и не Ванга, для того , чтобы предсказывать будущее. Но есть предположения о том, что особо опасный преступник Таппаров, вооруженный бритвой сел на плацкартный поезд, который отправлися в Ташкент.Кто знает, может он уже находится в студенческом городке.Вы, это, будьте бдительны и не забудьте закрыть двери на засов, перед сном - предупредил Магриб.

-Ты это серьезно, что ли? О,Боже! Неужели это правда, Магриб? - испугалась Зульфия.

Магриб смеялся.Потом начал говорить: - Да я пошутил! Не бойся.Ну, как у тебя дела? Как учеба? Не трудно учиться? Ты, это, если помощь нужна, скажи сразу и не стесняйся.Я увсехда хотов помочь! -сказал он.

-Ой, слава Богу, что жуткое сообщение о Таппарова оказалось шуткой! Ты напугал меня до смерти, юморист! -вздохнула облегченно Зульфия, потом продорлжала: - Спасибо, Магриб, у меня все в порядке, то есть проблем пока нет.Не хватает только одного. Тебя.Каждый день и каждый час, даже иногда на лекциях, сама того не замечая, начинаю вспоминать о тебе, о нашых встречах. Думаю о полях и оврагах, где мы с тобой внимали далекому голосу удода.Вспоминаю луг, где мы косили росистую траву на заре, когда пели жаворонки, звеня словно колокольчики, подвешанные к белым облакам, невидимой нитью.Ничем не сравнить тот воздух, пропитанный запахом цветущей облепихи. Помню райский запах скошенной травы на лугу и рой безмолвно порхающих белых безобидных бабочек. Не могу забыть и те весенние ночи, где пели сверчки звенящим голосом, оглушая окрестьность за открытым на распашку окном и плавала по небу одинокая луна, освещая просторы безлюдных полей - вспоминала Зульфия.

-Мне тоже не хватает тебя. Вчера я снова пошел на рыбалку, без тебя.Плыву на лодке в сторону дельты, думая о тебе. Остановил лодку посреди цветущих белоснежных кувшинок, где торчать по прежнему из прозрачной воды их крупные бутоны и листья, похожие на тонкие зеленые блины.Как ты восхищалась тогда, глядя на них! Я сидел в лодке, внимая тишине. Тихо шумели на ветру зеленые камыши, кои росли стеной в дельте и колыхались изумрудно - зеленой волной.Потом я поплыл к островку, заросший камышом и кугой.Поднял вершу, выташил из нее рыбы, не испытывая той радости, которая мы испытовали с тобой тогда.Квакали лягушки о чем то печальном.Воротился я обратно домой, под криками чаек, тихо гребя веслами и мне казалось, что чайки не кричали, а горько плакали - сказал Магриб. Зульфия молчала.

-Алло, Зульфия, ты меня слышишь? Чего молчишь? - спросил обеспокоенным голосом Магриб.

-Я плачу...Плачу как те чайки, которые летели над твоей лодкой - ответила Зульфия.