Iste‘dodli shoir, iqtidorli yozuvchi Sherzod Komil Halil haqida.

Ba‘zilar bozor iqtisodiyoti sharoitida zamonaviy adabiyotimiz o‘lmoqda, shoir -yozuvchilar kitobni shaxsiy pullariga nashr qilib, kitob sotuvini ham nashriyot o‘z zimmasiga olmayapti -deya ayyuhannos soladilar.Aslida esa, asarlarning kitob holida nashr qilinishi emas, ularning san‘at darajasida yozilishi muhimroq.Sherzod Komil Halilning ruh bilan yozilgan she‘rlarini o‘qib, adabiyotimiz o‘lmayotganini, qaytaga yashnayotganini ko‘rdim va quvondim.

Uning she‘rlari qaxrli qorlar bag‘ridagi boychechaklarga, qalin asfaltni yorib, quyoshga talpinayotgan giyoxlarga o‘xshaydi.

Sherzod Komil Halilning prozaik asarlarini ham hech ikkilanmay san‘at asari deyish mumkin.

Mana, men aytdi dersizlar, agar boshi omon bo‘lsa va izchil, tinimsiz ishlasa, bu shoir, bu yozuvchi ukamiz vaqtlar kelib, o‘z asarlari bilan jahon adabiyotini zabt etadi va dunyoning eng nufuzli mukofotlariga sazovor bo‘ladi.Negaki, uning qilichday o‘tkir iste‘dodi asarlarida yaraqlab turibdi.

Sherzod Komil Halilning yana bir xislati meni hayratlantirdi.U ba‘zi mayda -chuyda e‘jodkallar kabi millatchilik botqog‘iga botib qolmagan.Millatchilar rus adabiyoti orqali dunyo adabiyotidan bahramand bo‘ldilar.Hatto: -Moskuvaga o‘qiganman, exx, qannay ajeyib damlar ediya o‘sha damlar! - deya xo‘rsinib qo‘yadilaru, yana shu ondayoq millatchilik tutqanog‘i xuruj qilib, ikki oyog‘ini bir etikka tiqib, bir birlaridan o‘zib, guppa -guppa sakray boshlaydilar.Yozgan narsalarini ozgina o‘qib, charchab, bo‘g‘ilib ketadi odam.

Xaqoratu qarg‘ish, g‘iybat, fisqu fasodga to‘la qop -qora faryod hech qachon badiiy asar bo‘la olmaydi.Bunday sayoz tafakkurli kimsalar millatchilik va boshqa bo‘lginchiliklar ko‘chasiga kirgan xalqlar, xududiy parchalanishga, qirg‘in, vayronagarchilik va qashshoqlikka yuz tutayotganlari haqida o‘ylab ham o‘tirmaydilar.O‘zlari millatchi bo‘lsa ham mayli, eng yomoni, ular o‘sha urush olovi guvillab yonayotgan jaxannam xandagiga, tubsiz jarliklarga boshqalarni ham chorlaydilar.

Lekin bugungi avlod axmoq emas.Ya‘ni ular endi kim yetaklasa ketavermaydilar.O‘ylab ish tutadilar.Yosh avlod xalqimizni dunyodagi barcha xalqlar bilan birgalikda, uyg‘un yashashini hoxlaydi.Bugun men shoir va yozuvchi Sherzod Komil Halil misolida yosh avlodning yorqin vakillaridan birini ko‘rdim.Sherzodning rus shoiri Andrey Voznesenskiy vafoti munosabati bilan yozgan she‘rini o‘qib, to‘g‘risi, ko‘zimdan yosh chiqib ketdi.

Andrey Voznesenskiy xotirasiga

Sherzod Komil Halil Sohibqiron Amir Temur tug‘ilgan yurt - Qashqadaryo viloyati, Shahrisabz tumanida 1982 yili dunyoga kelganlar.

So‘zimiz so‘ngida Sherzod Komil Halilga aytadigan gapimiz, u bizga o‘xshab siyosat ko‘chasiga kirmasin, adashib, tentirab yurmasin.Siyosatdan yiroq, insoniyatni hayratlantiradigan yorug‘ san‘at asarlari yarataversin.

Sherzodning asarlarini zudlik bilan boshqa tillarga tarjima qilmoq burchi rus ingliz frantsuz va boshqa tillarni mukammal biladigan barcha o‘zbekistonlik vatandoshlarimizning, ziyoliylarning, ijodkorlarning zimmasidadir.

Bunday, yer yuziga ming yilda bir keladigan yosh iste‘dod egalariga hamma qo‘lidan kelgan yordamini ko‘rsatmog‘i joiz.

Zamonaviy adabiyotimizda yana bir buyuk ijodkor paydo bo‘lganidan behad quvonib,

 

Xoldor Vulqon

Badiiy adabiyot bo‘yicha xalqaro "Naslediye" mukofotining nomzodi

Sherzod Komil Halil

Shahar jimjit edi...

Shahar jimjit edi, o‘lik sukunat,

Go‘yo ko‘chalarda qo‘ygandi tanda;

Zulmatlarni yirtib hayqirdim nolon,

Men yorug‘ dunyoni unutgan banda.

 

Atrofda hech kim yo‘q , dirdiragan shom,

Bundan ketgim kelar yiroq-yiroqlar;

Meni mehmon qilmas, meni chorlamas,

Qavatli uylarda yongan chiroqlar.

 

Tungi ko‘chalarda daydigan ruhdek,

Olis ko‘chalarda jimgina kezdim;

Dunyo, men hayotdan topmadim mazmun,

Dunyo, men yashashdan juda ham bezdim.

 

Allaqayoqlarga ko‘tarib ketdi,

Shamollar xazonlar rutubatini.

Axir kim ko‘targay va kim tinglagay,

Mening yuragimning uqubatini?!

 

Uzoqlarda yonib o‘chgan olovdek,

Miltillab-miltillab so‘nayapman men;

Isyonkor dahoyim topmasdan kamol,

Taqdirning hukmiga ko‘nayapman men!

 

Holbuki, bir paytlar, tunlar samoda,

Yulduzlar yoqardi million mash‘ala;

Bukun atrofimda so‘rraygan osmon,

Bukun atrofimda qorong‘u dala.

 

Va jimjitlik aro o‘lik sukunat,

Ko‘chalarda butkul qo‘ygandek tanda;

Qorong‘u dunyoda hayqirgim kelmas,

Men yorug‘ dunyoni unutgan banda...

 

 

2009

 

Yashil knopkani bossangiz sahifaning davomi ochiladi va Siz Sherzod Komil Halilning "Tuman ajinasi" nomli hikoyasini o‘qiysiz.O‘qing, juda qiziq hikoya.Tavsiya etamiz.

 

 

World Juniors 2015: Canada wins with 5-4 victory over Russia

 

In first period action, Anthony Duclair opened the scoring after 23 seconds firing home a pass from Domi past Russian goalie Igor Shestyorkin.

Nick Paul made it 2-0 just two minutes later after he redirected a shot behind Shestyorkin, who was immediately pulled in favour of Ilya Sorokin.

Defenceman Dmitri Yudin countered for Russia to make it 2-1 with a shot from the point that beat Canadian goaltender Zachary Fucale.

Russia advanced to the championship game first with an afternoon game Sunday, defeating Sweden 4-1. Canada advanced late Sunday night after defeating Slovakia 5-1.

 

 

Global NEWS

 

Toronto a beautiful city.

 

Леонид Филатов

ПРО ФЕДОТА-СТРЕЛЬЦА, УДАЛОГО МОЛОДЦА

 

Сказка для театра

(По мотивам русского фольклора)

На английском и русском языках.

 

 

Перевод А. С. Вагапова

 

Потешник

 

 

Верьте аль не верьте, а жил на белом свете Федот-стрелец, удалой молодец. Был Федот ни красавец, ни урод, ни румян, ни бледен, ни богат, ни беден, ни в парше, ни в парче, а так, вообче. Служба у Федота - рыбалка да охота. Царю - дичь да рыба, Федоту - спасибо. Гостей во дворце - как семян в огурце. Энтот из Швеции, энтот из Греции, энтот с Гавай - и всем жрать подавай! Энтому - омаров, энтому - кальмаров, энтому - сардин, а добытчик-то один!
Как-то раз дают ему приказ - чуть свет поутру явиться ко двору. Царь на вид сморчок, башка с кулачок, а злобности в ём - огромадный объем. Смотрит на Федьку, как язвенник на редьку. На Федьке от страха намокла рубаха, в висках застучало, в пузе заурчало, тут, как говорится, и сказке начало...

Царь

К нам на утренний рассол
Прибыл аглицкий посол,
А у нас в дому закуски -
Полгорбушки да мосол.
Снаряжайся, братец, в путь
Да съестного нам добудь -
Глухаря аль куропатку.
Аль ишо кого-нибудь.
Не смогешь - кого винить? -
Я должон тебя казнить.
Государственное дело,
Ты улавливаешь нить?..

 

 

 

 

 

Мунаввара Тиллабоева ҳақида

Истеъдодли шоира ва ёзувчи опамиз Мунаввара Тиллабоева Андижон шаҳрида яшайдилар.Бир гал уйларида меҳмон бўлган эдим ва Мунаввара опанинг пазандалигига қойил қолганман.Опа шунақанги уйғур лағмонини пиширибдиларки, мен ўша лағмон тамини ҳали ҳамон унутолмайман.Воҳ, шунақанги мазали таомлар тайёрлайдиган аёллар ҳам бўлар экан.У лағмонни ичган уйғурларнинг ўзлари ҳам Мунаввар опага қойил қоларди дея ўйлайман.

Опажон, яхши юрибсизми?Акам яхшимилар?Фарзандларингиз ва бошқа яқинларингиз ҳаммалари саломат омон юришибдими?Устоз шоирлар Олимжон Холдорга, Фарид Усмонга, Одилжон Мухсинга,синглимиз, истеъдодли шоира Ёзувчилар уюшмаси Андижон вилояти бўлими раҳбари Хуршида Қўчқоровага,Наби Жалолиддинга, Машъал Ҳушвақтга, Нусрат Абдусаломга, Қобил Мирзога,Ҳабибулло Турсунматовга, ҳажвчи ёзувчиларимиз Восит Аҳмадга, Ҳабиб Сиддиққа, шоирлар Зиё Нажмийга,Ҳабибулло Исомиддиновга, Рафиқ Мухторга,Одилжон Нишоновга,Байналминал кўчаси, 1 уйда яшовчи буюк шоира синглимиз Соҳиба Ашуровага ва бошқа қалбида кири йўқ ижодкор дўстларга,"Иқбол" газетасида ишлайдиган журналистларга, шоира синглимиз Махфузахонларга менинг салом ва дуоларимни етказарсиз.

 

Ҳурмат билан, Холдор Вулқон.

 

Мунаввара Тиллабоева

ҲАЁТ

(Бадиа)

 

Мен сени севаман, мунаввар ҳаёт!

Дунёда сендан-да қимматлироқ, сендан-да мўътабарроқ нарса йўқдир.

Баҳор ва куз фаслида олис далалардан эшитилаётган тракторларнинг гуриллаган товушлари ҳам нақадар жонга туташ. Улар инсонлар қалбида қандайдир ўзи ҳам тушуниб етмайдиган ҳаётга ташналик туйғуларини уйғотади. Чунки улар қуриш ва яратиш билан банддирлар.

Сочларимни ўйнаб, юзларимни силаган тонг насимини айтмайсанми. Улар гулларнинг атрини ҳар томонга сочадилар. Азим дарахтлар баргида эркаланиб ўйнайдилар, уларнинг кўксига енгиллик олиб кирадилар.

Баъзан хавотирга тушиб қоламан. Нега дейсанми? Бойликка сира-сира тўймаётган одамларни кўриб, эшитиб қоламан. Ҳа, яна бир нарсани айтайин. "Зангори экран" орқали жуда ваҳимали киноларни бериш урф бўлиб кетди. Уларни андак кўриб қолсам, наҳотки бу кўҳна олам шундай ёмонликлар билан тўлиб-тошган бўлса. Агар дунё ҳақиқатан мана шундай ярамас одамлар комида қолган бўлса, денгизлар ҳайқириб, қадимий музликлар эриб, дунёни сув босиб кетса керак дейман. Ҳай-ҳай, Аллоҳ ўзи асрасин. Ҳали инсоният қалбида меҳр-муҳаббат, яхшилик, эзгулик деган тушунчалар барқарордир.

Ўзимизнинг ҳалиги "Мафтунингман", "Маҳаллада дув-дув гап", яна ҳиндларнинг Раж Капур ўйнаган "Дайди", "Жаноб-420" каби киноларини мириқиб томоша қиламан. Нега десанг, кинолардан мен муҳаббат сурурини уқаман, уқиб билим олиш, яхши ҳаёт сари интилиш, табиат тасвири, миллий анъаналар яхши ифодаланган. Ижро этилган куй ва қўшиқлар сеҳрида қоламан.

Гиёҳларни яхши кўраман. Чунки улар ҳаётимнинг бир зарраси, уларни сира юлиб ташлагим келмайди. Одамлар мендан куладилар.

Мана шунақа, Ҳаётжон. Сени қанчалар яхши кўришимни билдингми?

 

Манба: "Иқбол" газетаси.

 

Холдор Вулкан

Член Союза писателей Узбекистана

ОДалекие огни

(Повесть в мемуарах)

Детство


Я задумчиво смотрел на падающий снег. Он падал, кружась, то торопливо, то тихо. Крупные белые снежинки, кружились в воздухе, словно пушинки пристреленных лебедей, собравшихся улететь на юг. Снег падал так красиво и так густо, что я едва различал деревянный забор, стройные березы, кафе под названием "У Ахмеда" и частную лавку, которая в народе называлась "Камок", где торговала продуктами добрая дунганка по имени Халима.
Я здесь жил, днем убирал снег, колол топором дрова и иногда топил баню. Я любил колоть дрова. Это было одно из моих любимых занятий. Когда я орудовал топором, я чувствовал себя лесорубом, который валит вековые сосны и кедры в глубине далекой тайги, где от стука дятлов дрожит воздух, где с грохотом падают срубленные деревья, пронизывая воздух запахом свежей и сочной сосновой коры. Я колол дрова и забывал на какое-то время о моем изгнании из родных мест, где я родился и вырос. Я колол дрова, а из окна глядел на меня мой маленький сын Саид, улыбаясь и махая мне ручкой.
Проклятое изгнание не пощадило даже моих сыновей, лишив их друзей, которые остались на родине. У Саида здесь не было друзей. Он играл один, и, глядя на него, я чувствовал, как на глаза мои наворачиваются слезы. Жалко мне было сына.
Я думал о своей прошедшей жизни, которая было похожа на трагикомедию. Если хорошенько подумать, то мне представляется, что я был врожденным оппозиционером. Помню, я часто играл в футбол со своими друзьями во дворе старого, заброшенного свинарника, который располагался на берегу реки Карадарьи, где в маленьком хуторе жили каракалпаки. Хутор находился недалеко от глубоких оврагов и ущелий. Какие высокие тополя росли тогда в этом хуторе! Как шумели воробьи, оглушая своим щебетаньем всю окрестность, когда садилось солнце, скрываясь за горами Тянь-Шаня, господи!
Я вспоминаю, как-то раз мы, ребята с нашей округи, долго играли футбол, не заметив, как стало вечереть, и возвращались по пыльной дорогой домой, голодные, усталые и довольные. Приближаясь к дому, я вспомнил о заданиях, которые дал мне отец, и в сердце моем тоже начали опускаться сумерки. Отец у меня был строгим, и я чувствовал всегда его пытливый взгляд и боялся его. Я хотел зайти в дом тихо и незаметно, продвигаясь на цыпочках, как аист в рисовом поле, который шагает осторожно, чтобы не вспугнуть лягушек, надеясь полакомиться ими. Но тут вдруг появился отец и - хоп! - я попался. Начался "суд" надо мной, в котором отец единолично был одновременно и прокурором, и судьей. Он вынес мне суровый приговор и определил наказание. Лишённый адвокатов, я оказался на улице. В такие моменты я знал, что мне делать. Не раздумывая долго, я пошёл к дедушке с бабушкой, которые любили и жалели меня. Я попросил у них политическое убежище, и они, не требуя особых документов, дали мне убежище. Помывшись, я сел на курпачу обильного дастархана*. Накормив меня, бабушка постелила мне мягкую постель с пуховой подушкой и, поцеловав меня в лоб, пожелала мне спокойной ночи.
Низкий дом, где жили дедушка с бабушкой, имел глиняный пол, на котором была расстелена мягкая солома, покрытая ковром. Человек, который наступал на этот ковер, чувствовал себя человеком, стоящим над огромной резиновой грелкой с теплой водой. Смотрю - дедушка мой сидит и при свете керосиновой лампы читает какую-то книгу с пожелтевшими страницами, надев очки с овальной оправой, какие люди носили во времена Антона Павловича Чехова. Бабушка латала белый яктак*, похожий на японское мужское кимоно моего деда. В лачуге царила такая арктическая тишина, что я слышал громкое, ритмичное тиканье старинных часов, похожих на голос ящерицы Геккона, которая жила в щелях не отштукатуренных стен и в сумраках охотилась за мотыльками. Дед мой в то время пас колхозных лошадей. Хотя он был пастухом лошадей, он был большим ученым, то есть муллой, который знал наизусть "Куръони Карим" и умел правильно трактовать ояты из этой священной Книги мусульман. Как он гонял лошадей на водопой! Какие были красивые лошади! Красные, белые, черные, серые, пятнистые! Как они пили воду отражаясь в воде арыка, шевеля своими смешными губами и храпя, у края арыка, где мы купались, где на ветру шумели высокие зеленые ивы и стройные тополя! Как эти лошади скакали дробя своими копытами по наших улиц, теребя на вольном ветру свои гривы словно разноцветные флаги государств мира у задании ООН!
Дед мой был стариком высокого роста, худого телосложения и с короткой бородой. А бабушка моя - напротив, была низкорослая и полная. Дедушка с бабушкой напоминали мне Дон Кихота с Санчо Пансой. Но, несмотря на различие, жили они дружно. Когда бабушка смеялась, во рту у неё виднелся один единственный сохранившийся зуб, как у зевающего бегемота. Лежа в постели, я глядел в окно низкой лачуги.
За окном сияла огромная луна, тихо поднимаясь из-за деревьев. Неподалёку стояло огромное дерево бака терек*- белый тополь, который принадлежал соседке дедушки с бабушкой по имени Куки-хола, то есть тетя Куки. Это была чересчур худая женщина, кривая на одну руку, которая высохла, к тому же она была почти без нижней челюсти и слепая на один глаз. Слепой глаз её был похож на белый камень, торчащий из щели в заборе. С непривычки, человек, увидев её в первый раз, упал бы в обморок от сильного испуга. Но эта одинокая старуха была доброй, любила детей, и мы, дети, тоже любили её и не боялись её внешнего вида. Было ли имя Куки её псевдонимом или настоящим именем, я до сих пор не знаю. Знал только, что она всю жизнь ждала своего любимого мужа, который ушёл на фронт и не вернулся домой после второй мировой войны. Она всё время ждала его, так и не выйдя замуж. Тетя Куки хотя была внешне некрасивая, но она была самой красивой женщиной внутри, то есть в душе. Я часто вспоминаю тётю и её дом с низким окном, где вечерами за окном грустно тлела керосиновая лампа, освещая её грустное лицо, покрытое тенью одиночества. Я лежал на постели и думал о ней, но тут неожиданно дед, сняв с глаз очки с круглой оправой, сказал бабушке:
- Ну, старуха, кончай штопать! Ты ляжешь спать, в конце концов, или нет, латтапарст! Если честно, я до этого никогда не слышал такое смешное слово как латтапараст и не знал, что оно означает Женщина, которая любит тряпки. Я чуть не захохотал. Еле удержался. Я давил свой смех так, что от напряжения весь покраснел до самой шеи, набрав полный рот воздуха. Сижу и думаю, не дай бог, я захохочу, ведь они тоже могут выгнать меня из своей лачуги. Куда я пойду, на ночь глядя. Но я не смог удержать себя и взорвался. Захохотал. Смотрю, дедушка с бабушкой тоже смеются. При свете керосиновой лампы я снова увидел единственный сохранившийся у бабушки зуб, и ещё сильнее начал смеяться. Сам шайтан алайхуллаъна попутал меня. Смеюсь - и не могу остановиться. Тогда дедушка снова сделал серьезный вид и, глядя на свои ногти, как бы подавляя смех, сказал:
- Астагфируллах, Астагфируллах!*
И мы перестали смеяться. Потом, потушив керосиновую лампу, легли спать. Утром после завтрака дед мой взял меня за руки и депортировал меня обратно, то есть отвёл домой.



Утрата



Если я не расскажу о моей бедной маме, которая ушла из жизни совсем молодой, когда я был ещё ребенком, то я думаю, что вместе со мной тяжким грузом на моей шее уйдет в вечность мой огромный долг.
Когда моя мама заболела, моя бабушка Магфират, взяв меня на руки и глотая горькие слезы, увезла её к себе домой.
Мой отец был хорошим плотником и столяром, и он каждый день с утра до вечера работал, не покладая рук, у богатых клиентов. Однажды он сказал родителям моей мамы, что их дочь болеет вот уже несколько месяцев, и у него нет времени, чтобы каждый день заботится о ней. Пусть лучше она побудет у них, пока не выздоровеет. Они согласились и увезли маму вместе со мной. Мой брат остался с отцом, а когда отца не было дома, он жил в основном у дедушки Абдусалама. Потом мой отец решил жениться на другой женщине. Узнав об этом, моя тетя Муборак привела меня к отцу.
- Раз ты решил жениться на другой женщине, - сказала она ему, то пусть тогда твоя новая жена воспитывает твоего ребенка.
Через день младший брат моего отца Фазлетдин отвез меня обратно к моей маме. Мамины родственники снова отвели меня к отцу. Младший брат моего отца снова хотел обратно отвезти меня к моей маме, но его остановил мой дед Сайид Абдусалам который, крепко отругав младшего брата моего отца, взял меня к себе. Меня начала воспитывать старшая сестра моего отца Патила, которая разошлась с мужем. Спустя несколько месяцев она снова вышла замуж за многодетного человека по имени Исман, и я остался с моей бабушкой Фатимой. Потом, когда отец мой женился на другой женщине, мы с братом стали жить у нашей мачехи.
Услышав о женитьбе отца, мама просто начала гореть в огне ревности, и её болезнь усилилась. Я в это время с моими друзьями пас коров в тугаях*, которые росли на берегу реки Карадарья.
Помню, мы с моим другом детства Эркином переводили коров через мелководье на другую сторону реки, где росла сочные трава . Коровы паслись, жуя траву и лениво разгоняя хвостами и ушами надоедливых мух. На их спинах и на макушках их острых рогов сидели птицы, беззаботно катаясь на них по среднеазиатскому лесу, где растут дикие тополя, карагачи, степные можжевельники и лохи. Вдалеке виднелись глубокие ущелья и овраги. Внизу бурлила мощная вода, сверкая издалека серебром, словно кривая сабля непобедимых, доблестных воинов великого Тамерлана. На песчаном берегу вили гнёзда прямо на горячем песке крикливые чайки, которые летали в воздухе и дружно кричали, скользя на ветру над бурлящей водой. Когда мы подходили ближе к их гнёздам, они стаями совершали налеты на нас словно вражеские бомбардировщики, норовя клюнуть нас в голову. Так они защищали гнёзда своих птенцов и охраняли свою территорию. Иногда мне снятся эти райские места моей Родины, где родила меня моя мама. Я страшно скучаю по этим местам, и мне очень хочется вернуться туда. Но это невозможно. Недавно я разговаривал с отцом по телефону. После того, как мы поздоровались, он спросил меня:
- Где ты ходишь, сынок? Почему не приходишь?
- Отец, я не могу вернутся туда. Если появлюсь там, то меня посадят в тюрьму - сказал я.
- За что? Ты что, убил кого-нибудь? - спросил отец.
- Нет, я никого не убивал. Они посадят меня за правду - ответил я и не мог больше говорить.
Слезы невольно наворачивались на мои глаза, затуманивая надпись на стене кабины для переговоров.
- Эх, сынок, зачем ты вмешиваешься в политику. Теперь вот скитаешься в чужих краях вместе со своими детьми. Неужели ты не можешь жить, не вмешиваясь в политику, как другие нормальные люди. Ну, что же, может это воля Всевышнего. Пусть Аллах сохранить тебя и твоих детей, где бы ты ни был, сынок - благословил меня отец.
Он плакал.
Но об этом я расскажу позже. А сейчас я хочу остановиться на событии, которое связано с кончиной моей бедной мамы.
Было знойное лето. Я, как всегда, с друзьями пас коров у подножья высоких каньонов. Вдруг на дороге в стороне дамбы поднялась пыль. Глядим, кто-то едет в нашу сторону на велосипеде. Когда человек приблизился, я узнал его. Это был мой дядя. Оставив свой велосипед, он подошел ко мне, поздоровался и сказал.
- Давай, племянник, собирайся. Поедем к твоей маме. Она соскучилась по тебе и хочет видеть тебя.
- Нет, я сейчас не могу. Я должен пасти корову - сказал я ему.
Дядя рассердился, и, оставив мою корову моим друзьям, посадил меня на велосипед, и мы поехали. Пришли домой. Оттуда в кузове грузовика поехали дальше вместе с мамой моего отца, то есть с бабушкой, и с моим братом. По дороге бабушка плакала, поглаживая мою голову. К сожалению, когда мы приехали, мама к тому времени уже ушла из жизни. Бедная, лежала в постели с закрытыми глазами.
Бабушки и мои тети плакали, тихо роняя слезы и поглаживая наши головы.
- Пусть они увидят свою маму в последний раз и попрощаются с ней - сказал кто-то.
Я боялся подойти к маме. Но брат мой подошел к ней и обнял её. Видимо, он сильно соскучился по ней. Все хором заревели, увидев эту трагическую сцену.
- Вы не успели увидеться с вашей мамой, бедные мои - сказала моя бабушка, роняя слезы. Они плакали долго. Потом мы вышли во двор. После этого, в соответствии с мусульманским обрядом похорон гассалы (омывающие усопшего перед тем, как завернуть в саван) омыли мою маму и, завернув в белый саван, положили в тобут (специальные деревянные носилки, на которых умерших несут на кладбище). Теперь мы стояли, окружив тобут моей мамы. Бабушки с тетями громко плакали. К ним присоединились мои дяди - Машраб и Мухаммад. Смотрю, мой младший дядя Мухаммад, который в те времена активно играл в азартные игры, в кости, вместо того чтобы плакать, ест комковой сахар - рафинад украинского производства.
- Дядя, дай мне тоже сахара - сказал я, глядя на дядю Мухаммада.
Но тут выяснилась, что сахар, который белел во рту моего дяди, оказался совсем не сахаром. Это белели зубы дяди, когда он плакал с искаженным от горя лицом. Снова меня шайтан попутал. Я начал глухо смеяться. Смеюсь молча, тряся плечами, и не могу остановиться. Увидев это, старшая тетя Муборак ткнула меня пальцем, потом сердито схватила меня за ухо и начала дергать:
- Ты чего смеешься а, каменное сердце! - прошипела она, - Плачь! Плачь, говорю...
А я все смеялся. И, оказывается, зря я смеялся . Я, дурак, не знал тогда и не понимал, что потерял свою маму навсегда и больше не увижу её никогда.

 

 

 

Холдор Вулкан

Номинант международной литературной премии «Наследие»

Жестокая расплата

(рассказ)

 

- Мехмет, сынок, ты прости меня, если я сам того не замечая обидел тебя когда-нибудь. Я люблю тебя больше всего на свете - сказал Султан Санджар, обнимая своего сына и поглаживая его голову.

Мехмет удивился, услышав слова своего отца Султана Санджара.

- Отец, почему ты так говоришь? Тебе еще слишком рано простится с нами. Ты еще долго будешь жить на этом свете, и будешь править страной. Дай Бог тебе крепкого здоровья и долгую жизнь. Я тоже люблю тебя больше жизни, отец! Люблю так же мою маму и моего брата Ахмеда - сказал Мехмет, обнимая отца.

У Султана Санджара на глазах появились слезы, и, чтобы не показывать их сыну, он еще крепче обнял его и поцеловал в голову. Губы его тряслись, и с его глаз невольно покатились слёзы, сначала по лицу, а потом по густой бороде, словно утренняя роса, которая осыпается с листьев травы, которая колышется на ветру.     В ту ночь Султан Санджар не спал, нервно похаживая туда-сюда по огненно-красному ковру. Он чувствовал себя словно хищник в клетке, который беспрестанно ищет выхода на свободу. Потом он позвал своего старшего сына принца Валиахда Ахмеда, и они долго беседовали. В ходе разговора Султан Санджар намеревался сказать принцу Ахмеду что-то важное, но не смог. После того, как принц Валиахд Ахмед ушел к себе спать, Султан Санджар горько заплакал, тряся плечами и причитая:

- О, Боже всемогущий, ты дал мне больше чем я просил! Я стал великим султанам! Но я не знал, что корона и трон бывают столь безжалостными и потребуют таких жертв! Если бы я знал об этом раньше, то я бы никогда не стал султанам! Наоборот, я повесил бы на свою шею торбу попрошайки и жил бы всю жизнь нищим! О, Боже, как счастливы эти твои нищие голодранцы! Я завидую им белой завистью! Они абсолютно свободны и довольствуются  куском хлеба. Ходят, где хотят, и уходят, куда им вздумается. Шагают без охраны по тропинке на широких полях, где гуляют ветры. Останавливаются посреди утреннего ржаного поля, где над рожью беззаботно поют жаворонки, весело порхая в воздухе. Потом снова идут,  куда глаза глядят. Нищий, в отличие от меня, может совершенно свободно лежать на лугу  среди поросли, глядя в чистое вечное синее небо, столько, сколько ему захочется. Может пить родниковую воду, любоваться полетом стрекоз и разноцветных бабочек, которые гоняются друг за другом и целуются прямо в воздухе. Нищий имеет возможность слушать  журчанье воды на лугах, где растут цветы, и колышется море ромашек. Он может наблюдать за медленным закатом солнца на алом горизонте и взирать на тихо поднимающуюся луну, внимать пению сверчков и хоровому кваканью далеких лягушек, похожему на шепот. Он может посидеть над обрывом, обнимая свои колени, глядя на далекие вечные звезды. Он ложится спать, сделав себе подушку из своей сумы, и засыпает таким крепким сладким сном, который мне и представить трудно. Нищий просыпается утром от громкой дружной разноголосицы птиц, умывается прозрачной росой, завтракает, чем ты, боже, пошлешь, и отправляется  в дальнюю дорогу.  Нищий даже не думает о возможности отравления:  съест свой скудный завтрак, поблагодарит тебя и снова отправится в путь,  пешком по тропе. Он здоровается с крестьянами на полях, кивая им головой, с  дружелюбной улыбкой на устах. Останавливается на миг, прислушиваясь к печальному зову удода, который доносится с далёкой тополиной рощи. У нищих нет тяжелого груза  ответственности. Они живут легко, сбрасывая с плеч все ненужные грузы. Они живут в гармонии с природой.

А я? Я ни на шаг не могу выйти из крепости без усиленной охраны. Не могу передвигаться свободно, как простой человек,  не могу не только свободно гулять по полям и лугам, но даже  не могу спокойно пройтись по  улицам столицы своей империи. Живу с непреодолимым страхом в сердце. Не сплю ночами, опасаясь, не поднимет ли бунт разгневанный народ, словно тайфун на побережье океана, разрушающий всё на своем пути. И с содроганием думаю, а не повесит ли меня, сбросив с трона, этот народ, который не доволен моей политикой. Сердце мое заливается кровью, когда я начинаю думать  о моих чиновниках-подхалимах в своем окружении,которые легко отвернутся от меня, когда я лишусь трона султаната, и именно они первым будут поливать меня грязью, восхваляя нового султана! Они будут вилять своими задницами перед новым правителем, подобострастно глядя ему в глаза, вскидывая брови и улыбаясь губами, похожими на бутон розы.

Думаю, думаю и не могу уснуть до утра. Даже снотворные лекарства мне не помогают.

Оказывается, быть правителем не так легко, как я раньше это себе представлял. Я убедился в том, что быть правителем - это все равно, что гореть в аду при жизни и кипеть заживо в адском котле. За что мне такая кара, Господи?! Разве это жизнь, Боже, подумай Сам! Ведь даже бездомная собака, и та счастливее меня в сто раз! Теперь вот, меня ждет еще одно невыносимое тяжелое испытание. Ну, за что, ты меня караешь, Боже?! Что я тебе сделал плохого?! - плакал Султан Санджар.

Он долго плакал. Потом вызвал премьер-министра вазира аъзама. Вазир аъзам пришел, не задерживаясь долго. Вернее, его привели навкери, в руках которых ноги вазира аъзама не коснулись даже землю. Он был в длинном восточном халате с белой чалмой на голове. У него не только длинная борода и волосы были белоснежными, но и брови тоже были такого же цвета.

- Вызывали, мой Господин, Султан всех султанов мира? – спросил вазир аъзам , не глядя в глаза Султана Санджара, и низко кланяясь..

- Да, вазири аъзам. Ты, это, скажи мне, неужели у нас нет другого пути, чтобы решать возникшие проблемы? - спросил Султан Санджар, глядя своему министру с надеждой.

Вазири аъзам на миг умолк, погружаясь в раздумье. Потом сказал:

- Нет, мой султан, к сожалению у нас нет другого пути, кроме как... ну, Вы сами знаете...Алампанах, если хотим чтобы империя не рухнула, то мы просто вынуждены принять такое решение. Иначе нельзя. То есть это твердое решение принято улемаи кирамом на заседании. Что касается принца Мехмету, он намного уступает принцу Ахмеду в смысле мышления, ума и здоровья. О, мой алампанах! Если бы Вы знали, как мне трудно говорить Вам обо всем этим, ой как трудно! Но я вынужден сказать Вам об этом, так как я являюсь Вашем главным советником. Мне жаль... - сказал вазири аъзам, печально склоняя голову.

-Будьте вы все прокляты! Немедленно убирайся отсюда, негодяй! И чтобы ты больше не попадался мне на глаза! - истерично закричал Султан Санджар, и рука его потянулась к мечу.

Вазири аъзам присел на колени, опустив голову перед Султаном Санджаром и горько заплакал, тряся своей белоснежной бородой и костлявыми плечами.

- Рубите мою голову, о алампанах! Рубите! Лучше умереть от вашего меча, чем видеть Вас в таком положении! - плакал он, роняя слезы.

- Уведите его немедленно! - заорал Султан Санджар своей охране и тоже заплакал,  отвернувшись в сторону и вытирая слезы.

Охрана увела Вазира аъзама.

Ранним утром Палач привел приговора в исполнение, отрубив голову спящему  молодому принцу валиахду Мехмету острым исфаханским мечом и стёр  белой простынёй  алую кровь с лезвия меча.

Перед тем похоронить принца валиахда Мехмета, привели принцессу, чтобы она смогла попрощаться со своим сыном, о смерти которого, она еще не знала. Увидев страшную картину, принцесса упала в обморок.

Султан Санджар, обнимая своего убитого младшего сына Мехмета, рыдал, трясясь всем своим телом.

- Прости меня еще раз, сынок, за то, что я принес тебе в жертву! Прости, ибо у меня не было другого пути! Пришлось так поступить лишь ради того, чтобы не рушилась наша империя в ходе борьбы за трон между тобою и твоим братом в будущем. Мне пришлось так жестоко расплатиться за сохранение престола. Да прибудет твоя душа в зеленых садах вечного Рая, мой любимый сын Мехме-е-ет! - плакал он.

 

 

 

05/04/2014 год.

1:20 дня.

Канада.

 

 

Абдували Қутбиддин

Ўзбек халқининг энг севимли шоирларидан бири

 

 

 

"Қаҳринг шомларида қишлаган эдим"

 

Қандай  ажойиб мисра! Ҳа, Абдували  Қутбиддиннинг  ўзига ҳос, сеҳрли шеъриятисиз  замонавий ўзбек  адабиёти ғариблашиб  қолган бўлур эди. Мана  бу  инсонни  ҳақиқий  шоир  деса,  унинг  ёзган  шеърларини  шеър  деса, санъат  асари  деса  арзийди.Абдували Ғарб, Европа ва Рус шоирларининг шеърларини ғоят усталик билан ўзлаштириб, ўзларини ижодкор санайдиган баъзи ҳийлагар кимсалар каби адабиёт ихлосмандларини алдамайди.

 

Кўзингни тиқма, бу менинг бошпанам,
Пойгакдан мўлтайма, асло қўймайман,
Юрак деб аталган қизил офтобадан
Ўзим қон ичгайман, сенга қуймайман.

 

Дея ёзади у.

Абдували Қутбиддин шеъриятини биёбонларда қуриган минглаб шарсимон шувоқларни қум барханларидан юлқиб, ойдин кенгликларда думалатгувчи чўл шамолларига,қуёш парқу булутлар ёстиғига хорғин бош қўйган уфқларга туташ шом далалари этагида "Опчиқ пахтаниии!" дея янграган табельчининг ҳали ой кўтарилмаган шом зулмати аро далалар узра қушдай учгувчи ҳайқириғига, зулмат қўнган пахта хирмонида торозибон прицеп четига осиб қўйган тошфонар ёғдусига ва ўша ёруғлик теварагида тинимсиз айланиб учаётган парвоналарнинг унсиз ва ўйчан парвозига, қовун полиз этагидаги қоровул чайласи устида олмосдай чақнаган юлдузларга, жийдалар гуллаб ётган соҳилларни оҳиста ёритганича ғарбга оғаётган ой хорғинлигига менгзагиси келади одамнинг.

Дарҳақиқат, Абдували Қутбиддин шеърияти ҳавас қилса арзигулик миллий шеъриятдир.

 

Холдор  Вулқон

 

 

Абдували Қутбиддин

Хаёл кечаси

Тошкент

«Ёзувчи» нашриёти

1994

 

 

***

Субҳлар ҳўплайди патли ҳавони,
Бир кун ёлғончилик қилади апрель,
Мен сенинг келишинг ҳеч истамайман,
Бироқ кел.

Зар ип эшаяпти ёғдулар тошиб,
Зим – зиё ҳовонча эзғилайди ун.
Қавиб, тахлаб қўйди шойи кўрпани
Сен учун.

Жарангдор сочинг ҳам бўлар пўпакли,
Тиллақош топилар кўк сандиғида.
Уч газ булут кесса бўлар чимилдиқ,
Висол тоғида.

Киприкка илинган шабнам чўғдайин,
Бир кун ҳақиқатгўй бўлмади апрель.
Мен сенинг келишинг сира истамайман,
Бироқ кел.

Анбар инъом этар сенга чечаклар,
Тобе мамлакатдир сенга хуш чаман.
Мен эса чимилдиққа кираману,
Тиззангга бош қўйиб ухлаб оламан.

Суронлар чулғайди патли ҳавони,
Бир кун ўзим каби лақмадир апрель.
Мен сенинг келишинг ҳеч истамайман,
Бироқ кел…

* * *

Сирли бандаргоҳда қуюқ туман,
Олмос лангар,
Биллур кема.
Зарбоф кўйлак кийган дарға мендирман,
Эй гул, кетасанми мен билан.

Кумуш тўлқинлар тебранишда,
Шаффоф манзилларнинг бешиги ишонч.
Сенга кечалари ривоят айтиб,
Тонглари бошингдан сепаман қувонч.

Бўрон томоғидан омон чиқамиз,
Саболар шаҳрига етамиз албат.
Вафо арқонини сувдан тортамиз,
Ўлжамиз муҳаббат.

Кўзингни юмгину қучоғимга кир,
Юрагим мушкидан бўйланар юзинг.
Бу уй атиргулнинг тушиникидир,
Ёп-ёруғ, чироғи — булбулнинг кўзи.

Эй гул, кетасанми мен билан?!

* * *

Булбуллар мастона кашта гулларида,
Сўзана четида ухлаган лайлак.
Дарпарда ортида шамол кўпиртирган
Бир коса шарбат.

Сен ич-ей, бошланур ажиб ҳикоя,
Баҳор жилмаяди чумчуқ инидан.
Сенга мусичалар ясар зинапоя,
Япроқдан.

Қани туш!
Адирлар кўксини кесиб беради,
Оҳиста ўлтириб учамиз баланд.
Биз учун хумолар донлар теради
Маъво салтанати далаларидан.
Шафақлар хонатлас янглиғ ёйилур,
Дуторин портлатиб қўяр каҳкашон.
Қўшиқлар янграйди сенга аталган.

Сен ишон.
Оққушлар парёстиқ берар келтириб,
Етти қават кўрпа тўшайди товус.
Шундоқ ёнимизга кетади қўйиб —
Ой тилла фонус.

Тиззангни қучоқлаб, боқасан дилгир,
Соатга қарайсан кулимсирайсан:
Кеч бўлди, соат бир…

Булбуллар йиқилар кашта гулларидан,
Сўзана четида ўлади лайлак.
Дарпарда ортида шамол гувиллар,
Коса тўла ҳасрат.

ВИСОЛ

Йиғладим. Ҳовучим тўла сув бўлди,
Тишимдан қон сизар, юрак – чанқовуз.
Бошингни эг жоним, мажнунтол каби,
Бу ҳовуз.

Пичирлаб овозинг сузмакдадирми,
Ушатиб ташланган ўзимми буткул.
О, нечун изиллаб тинмайсан сира,
Бул – бул.

Қарагин, янчилган осмон сепилди,
Зарралар санчилди, аччиқ куйдириб,
Бир қозон атала ағдарди кеча,
Ўкириб.

Чиппа-чип ёпишиб ғарқ бўлдикми-ей,
Этимиз туташиб биттамиз, битта.
Бизни қиймалашга улгурмайдилар,
Ахир бу эрта – аккк!

Йиғладим. Йиғладинг. Ҳовуч сув тўла,
Тишлардан қон сизар, юрак – чанқовуз.
Эгилсак сочимиз чирмашибди-я,
Қўшилиб кетибди
Кўзимиз.

ҲАЖР

Ҳижрон қиш тунидай чизилганида,
Кунлар кўк бағридан узилганида,
Ёшим пиёлада сузилганида,
Соғинчдан дил тўлиб бузилганида —

Капалак қонини топинглар менга.

Еллар судраб кирса мени боғларга,
Сарғайиб тўкилган тиллар қарғаси.
Мени остонада чанглар тупуриб,
Висол келтирмаган йўллар қарғаси —

Капалак қонини келтиринг менга.

Хайру эҳсонларин тўкканида ёз,
Буғдойзор оралаб дўппайса август,
Чумоли инида йўқолган хасдай
Қолсаму, ҳеч кимса тутинмаса дўст.

Капалак қонини беринглар менга.

Тоғларнинг даҳани бўлса агар ғор,
Фалакка чирмашиб ўралса буғи,
Бу қадар армонга чидай олмасам,
Қабоғимда чакраб эриса йиғи.

Капалак қонини ичиринг менга.

ҚАСАМ

Фаромуш боғларда солланиб маҳзун,
Заррин сарполарда, давлати фузун,
Қалбимга атайди нон ҳамда тузин,
Ё жоним муҳаббат,

Сим-сим-эй, сим-сим,
Мабодо алдасам, қўлларим синсин.

Ўкинч тилакларда болалик бадбахт,
Севгининг номидан ёзади тилхат.
Агарда яшасам қалдирғочсифат,
Қизғалдоқ энамдир,
Сим-сим-ей, сим-сим,
Мабодо алдасам, қўлларим синсин.

Ортимда чўл дедим, кўрсам, Бадахшон,
Қадимий тангадай беҳамён, бешон.
Ўзимни изласам-мендан йўқ нишон,
Ал-амон, мен қайда,
Сим-сим-эй, сим-сим.
Мабодо алдасам қўлларим синсин.

Сўнгги дам ўзим-ла ўчакишсам, ҳай,
Соҳир кўзларигдан талаб этсам май,
Э, воҳ, кекирдагим кесиб этсам най,
Пуфласам-куй ёнса,
Сим-сим-эй, сим-сим.
Мабодо алдасам юрагим тинсин.

БАХТЛИ ЙИЛ

Лайлатулқадрлар ерга қўнгайдир,
Ҳар қарич тупроқда анқо унгайдир,
Ҳар лаҳза кўриниб шамол янграйдир,
Бахтли йил келадир,
Бахтли йил.

Тангри бор бўлса жамолин очар,
Қуёш абадият нурларин сочар,
Фано тугунланган сеҳрини очар,
Бахтли йил келадир,
Бахтли йил.

Еру осмон аро ойна қопланар,
Ёмғирлар ўрнига ёғар шароблар,
Бани одам балким қўрқмай шодланар,
Бахтли йил келадир,
Бахтли йил.

Мендек аҳли ҳоллар тўпланиб йиғлар,
Сандувоч бағрида ўртаниб йиғлар,
Ўртада ўлимлар тебраниб йиғлар,
Бахтли йил келадир,
Бахтли йил…

* * *

Мовийлик қудуғида рақслар тугаганда,
Ёлғизлик арқонини бўйнимга ўраганда,
Кимдир Абдувалини оҳиста сўраганда,
Қўшиқчи бўлсам эдим, ҳеч бўлмаса
созанда.

Каптарларим, каптарлар ҳай-у, ҳаю,
ҳай-ула.

Бармоқларимга боғлаб қуёшни
судрасайдим,
Қоронғу ерда ёниб, кул бўлиб
титрасайдим,
Тутар пайтимда ногоҳ, мени сен
чорлаганда,
Қўшиқчи бўлсам эдим, ҳеч бўлмаса
созанда.

Каптарларим, каптарлар ҳай-у, ҳаю,
ҳай-ула.

Ададсиз манзилларим боумид оққанида,
Қаттиқ тиканларини қалбимга қоққанида.
Томиримни шимсам-у, ҳаётга бўлиб
банда,
Қўшиқчи бўлсам эди, ҳеч бўлмаса
созанда.

Каптарларим, каптарлар ҳай-у, ҳаю,
ҳай-ула.

Хаёлим ойнасидан недир учиб кетганда,
Севгимни мумиёлаб тушлар қочиб
кетганда.
Муҳаббатим ўзимдан сўраганда
ризолик,
Қўшиқчи бўлсам эди, ҳеч бўлмаса
созанда.

Хаёлим ойнасидан недир учиб
кетганда,
Севгимни мумиёлаб тушлар қочиб
кетганда.
Муҳаббатим ўзимдан сўраганда
ризолик,
Қўшиқчи бўлсам эди,ҳеч бўлмаса
созанда.

Каптарларим, каптарлар ҳай-у, ҳаю,
ҳай-ула.

* * *

Самарқанд мени баҳорда чақиради,
Минорлар юради гаплашиб.
Дарғомда уйғонган балиқлар бақиради,
Камалаклар қувлашар ранг талашиб.

Боғлар гуркирайди, осмон ҳам
ғилт- ғилт.
Бир йиғлаб олади, кулар қалдираб.
Қушлар гурросига мўлтираб мўлт-мўлт
Шаҳарга киради қирлар галдираб.
Ҳай-ҳайлаб томларга чиқар одамлар,
Дўппиларга тўлар юлдузлар нури.
Тизилиб рақс тушиб берар оқшомлар
Кундузларга чироқ кўтартиришиб.

Самарқанд мени чақиради бир кун,
Сочларин қиздириб иажнунтолининг,
Кўкрак қафасини ёриб бораман,
Қон пуркаб юзига шамолнинг.

* * *

Бебаҳо матога томган доғдайин
Ўчмайди шафақлар минг ювилса ҳам.
Сарсари, шақиллаб ўтса-да, йиллар
Сен ўша, ўша…
Томчи-ла тасвирлаб бўлмайди сени
Ҳатто англатолмас, билса-да кўршаб.
Тап-таранг тасмадай кокилларингни,
Тараган исёнлар бермас изоҳлаб.
Сен ўша, ўша…
Беҳуда даъволар қиламан гоҳо,
Хобгоҳинг қўриқлар фалак лашкари.
Ошкор этмоққа тутинаман гоҳ,
Ақлдан ташқари,
Фикратдан ташқари…
Во ажаб ингичка қилдан ҳам нозик
Иплар чувагувчи балогир сарҳад
Аро, минг йиллик бутхона янглиғ
Тоқатни тоқат-ла тилгувчи қаҳат—
Ўша, ўша…

* * *

Қайдадир тун сиёҳ кокилин эшар,
Тоғларда эзади ҳарир кўксини.
Қайдадир жайронлар ўйнаб юришар,
Фақат мен яшайман
Ўксиниб.

Қайдадир минора қанот қоқади,
Ҳис этиб танида шамол жисмини.
Зарафшон қайгадир лойқа оқади,
Фақат мен яшайман
Ўксиниб.

Қайдадир тулпорлар фазога етар
Томоша қилгани товус рақсини.
Қақнуслар оловлар қўйнида ётар,
Фақат мен яшайман
Ўксиниб.

Қайдадир сайҳонда ўтлар қовушар,
Қайдадир йўқотар офтоб кўзини.
Қайдадир нам тортиб унар товушлар,
Фақат мен яшайман
Ўксиниб.

Қайдадир капалак шафақни кўрар,
Нурланиб сезади бахтнинг исини.
Қайдадир бир санам мени деб яшар,
Фақат мен яшайман
Ўксиниб.

* * *

Қуёш, юртинг қайда, сўраган эдим,
Тонг-ла нурингга дил ўраган эдим,
Мен ҳам сен бор ерга бораман дедим,
Аммо осмонингга кўймадинг, қуёш,
Бирор бор бошимга теккизмадинг бош.

Муйишиб, мунграйиб ишлаган эдим,
Мен ҳам кўп тошларни тишлаган эдим,
Қаҳринг шомларида қишлаган эдим,
Ҳайрон ёшлигимни ҳўнгратдинг, қуёш,
Бирор бор бошимга теккизмадинг бош.

Урфу русумингдан бошлаган эдим,
Эски дўконингни хушлаган эдим,
Дуру маржонингни ушлаган эдим,
Оқибат манглайим муштладим, қуёш,
Бирор бор бошимга теккизмадинг бош.

Тилимни кундага кўйгил, чоп дедим,
Кейин дил уйига бориб ёт дедим,
Ўғлим у, ўзим у, аста ёқ дедим,
Кулу тўзонидан маҳв бўлгин, қуёш,
Бирор бор бошимга теккизмадинг бош.

Мен одам эдим-ку, мен одам эдим,
Лойдан-да йўғрилган матодан эдим,
Иблисга алданган атодан эдим,
Эй қуёш, мен сени севаман, қуёш,
Бирор бор бошимга теккизмадинг бош.

 

* * *

 

Кўзингни тиқма, бу менинг бошпанам,
Пойгакдан мўлтайма, асло қўймайман,
Юрак деб аталган қизил офтобадан
Ўзим қон ичгайман, сенга қуймайман.

Бармоғинг ниқтама, менинг пешонам
Хати тирноғинг-ла ёзилмагандир.
Мен билан Худонинг ўртасида ғам
Ариғлари сен-ла қазилмагандир.

Юзинг буриштирма, менинг бу юзим,
Босганман гоҳ кишан, гоҳ тиканларга.
Ичган бўлсам ичдим, ҳайрат қимизин,
Эзилдим эзилиб эзилганлардан.

Меники бу ғавғо, керакмас даллол,
Дафтарим варақлаб ўқий олмайсан.
Агарки, борлиғим йиртсалар, алҳол,
Менга бошқа борлиқ тўқий олмайсан.

Йўлу йўриғингга юрмасман зинҳор.
Эшит, фарёд чиқар ўпган тошимдан,
Илоё, бошингни тешмасин дўл-қор,
Илоё, ёрилма еган ошингдан.

 

* * *

 

Кўзимдан ўпиб қўй, Осима!
Сенга олма бергум мағз-мағзи олтин.
Тишласанг, тишларинг ҳаммаси тилла,
Лабларинг ёлқин...

Хоҳласанг бераман сеҳргар каклик,
Сайраса бўғзидан тушади гуҳар,
Унинг бир қаноти атиргул, бири
Нилуфар.

Истасанг зумуррад тароғим сенга,
Сочингни тарасанг ярмиси зумрад.
Силасанг қўлингу бармоғинг бўлгай
Ложувард.

...Эшикни ёп дейсан,
Совуқ-ку ахир.
Бошим оғрияпти, бошим.

Уҳ, тортиб ойнадан ғижирлар совуқ,
Аёз ишқаб ўтар эшикка бетин.
Қуқулаб юборар ҳовлида товуқ,

Дарахтдан узилиб
Тушади — олма —
Олтиннн,
Ол-тиннн,
Доо-о-дей...

ХИЙЛА

 

 

Хийла кеч тушибди севайлик десак,
Ўғри оралабди боғу равона.
Чиннидай рўёдан эшитдик — чўпчак,
Хийла бегонамиз, билсак, жаҳона.

 

 

 

 

 

Canada Day 2014: July 1 celebrations across the country.

 

Canada the best country in the world!

 

 

 

 

Қозоқбой Йўлдошев

Филология фанлари доктори, профессор.

 

Бошқа адабиётшунос олимларимизни камситмаган ҳолатда шуни айтиш мумкинки, Қозоқбой Йўлдошевгагина ҳос бўлган: бадиийятни теран ҳис эта олиш, бадиий асар таҳлилидаги ҳолислик, жаррох аёвсизлиги ва юксак дид ҳар кимга ҳам насиб этавермайдиган, ҳавас қилса арзийдиган истеъдоддир.

Гапларимга ишонмасангиз, қуйидаги бахс -мунозарани қунт билан ўқиб чиқинг.

 

Холдор Вулқон

Холис эътироф эҳтиёжи

Қозоқбой-Йўлдош– Одамият жаннатдан қувилгандан бери ўзининг моҳиятини ахтаради. Бу изланиш эса унга ҳаёт, завқу шавқ ва ҳаловат беради. Инсон ўзини англаш йўлида кўп шарафли йўлларни босиб ўтди. Замон тили билан айт­ганда юксак тараққиётга, цивилизацияга эришди. Лекин… биласизми, инсоният муаммоларининг кўлами ҳечам ўзгаргани йўқ. Аксинча, бу муаммолар асрдан-асрга улканлашиб, боши берк кўчага кириб бормоқда. Келинг, кичгинагина бир мисол келтирамиз: тасаввур қилинг, зарурат бўлса бугун экранда танамизнинг ҳар бир ҳужайрасини кузатиш, унинг устида тажриба ўтказиш ва ҳатто ҳаракатланишини таъ­минлаш имкони бор. Лекин шу аппаратларга яраша касаллигимиз ҳам бор-да! Муаммо ҳа­мон ўша: хасталикдан қутулиш! Инсоннинг муаммосини ҳал этолмаган “қулайлик” қандай қилиб тараққиёт бўлади? Менинг назаримда, инсоният асли тараққиётдан қуйига қараб ҳаракатланаётгандек.

Шу маънода айтадиган бўлсак, инсониятнинг бадиий тафаккур тарзи ҳам асрдан-асрга саёзлашиб, ғариблашиб, сийқалашиб бораётгандек. Ахир буюк Навоий СЎЗининг қудратини беш асрдан бери шарҳ қиламиз. Ҳазратнинг сўзи ўнлаб, юзлаб адабиётчиларни профессор қилди. Лекин начора, бошқа Навоий туғилмади.

Минг ваҳки, бадиий тафаккурнинг саёзлашиши азалий ўзанларни ҳам ўзга томонларга буриб юбормоқда. Аслида юксак хаёлот маҳсули адабиёт – инсоннинг ҳақир дунё ташвишларидан, шафқатсиз ҳаёт синовларидан ўтишида энг яқин кўмакчи, сирдош ва маслаҳатчидир. Би­роқ ХХI асрга келиб, том маънода адабиёт ҳам “ер”га тушди. Тирикчилик манбаига, турмуш дас­тёрига, ғоявий қуролга ва ҳакозоларга айланиб бормоқда.
Қозоқбой ака, бу тарзда адабиётнинг саёз­лашишида адабий танқидчиликнинг ҳиссаси кат­та десам муболаға қилмайманми? Чунки адабий танқидсиз адабиёт ривожланмайди. Адабий тан­қидчи, адабий яратувчи ҳамдир.

– Жавобни охирги икки гапингизга тўла қўши­лишимни айтишдан бошлаганим маъқулга ўхшайди. Аслида-ку, юқоридаги даъволарингизда анча ошириб юбораётганингизни ўзингиз ҳам билиб турибсиз. Суҳбат сал кескинроқ бўлиши учун шундай журналис­тик усул қўллаяпсиз, шекилли. Илмий тараққиётнинг жуда шитоб билан бораётгани одам умрининг узайи­шида, бевақт ўлимнинг камайишида, бир одамнинг ўз умри давомида жуда кўп ишлар қилиб қолиш имконияти ошиб бораётганида кўриб-билиб турибмиз. Эҳтимол, инсон маънавияти борасида таназзул кечаётгани ҳақида гапирилса, жўялидир.

Энди салкам олти асрдан буён бошқа Навоий ту­ғилмаганига келсак, бошқа Навоий ҳеч қачон туғил­майди. Бунинг кераги ҳам йўқдир. Зеро, чин санъат ва чинакам санъаткор бетакрорлиги билан қадр­лидир. Бобур ҳам, сиз биладиган Машраб ҳам, Ғафур Ғулом ҳам, Абдулла Ориф ҳам ҳеч қачон қайтарилмайди.

 

 

Манба: Ўзбекистон Ёзувчилар уюшмасининг "Ижод.Уз" сайти.

 

 

Холдор Вулкан

Диалект дождевого языка

 

Осенее небо океан бескрайный,
Облака плавать умеют.
Поредели деревья не заметно,
Осень постепенно зимеет.

Последный лист, последная страница,
Теперь до весны подождем.
Слышите, на непонятном языке ,
Окно разговаривает с дождем.

Какой то трескучый диалект,
Они говорят про какого то царя.
О Мцыри, которого царевна поцарапала,
В псарне царского псаря.

 

 

 

 

08/06/2014.

8:29 вечера.

Канада.