Холдор Вулкан

Член Союза писателей Узбекистана

Полный текст повести "Листопад"

Холдор Вулкан родился в 1959 году в Узбекистане. Окончил Ташкентский Государственный Университет. Пишет стихи и прозу с 1975 года. Живет в Канаде. Написал 4 сборника стихов, ряд повестей, рассказы и романы на двух языках.На узбекском и на русском.Его произведения переведены на английский язык.Не имеет званий и наград.

---------------------------
Отзыв неизвестного читателя о повести Холдора Вулкана "Листопад" в электронной библиотеке "Ридли".
------------------------------

Уважаемые читатели, искренне надеемся, что книга "Листопад" Холдора Вулкана окажется не похожей ни на одну из уже прочитанных Вами в данном жанре. Не остаются и без внимания сквозные образы, появляясь в разных местах текста они великолепно гармонируют с основной линией. Очевидно, что проблемы, здесь затронутые, не потеряют своей актуальности ни во времени, ни в пространстве. Значительное внимание уделяется месту происходящих событий, что придает красочности и реалистичности происходящего. Увлекательно, порой смешно, весьма трогательно, дает возможность задуматься о себе, навевая воспоминания из жизни. Портрет главного героя подобран очень удачно, с первых строк проникаешься к нему симпатией, сопереживаешь ему, радуешься его успехам, огорчаешься неудачами. Чувствуется определенная особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному. По мере приближения к исходу, важным становится более великое и красивое, ловко спрятанное, нежели то, что казалось на первый взгляд. По мере приближения к апофеозу невольно замирает дух и в последствии чувствуется желание к последующему многократному чтению. Помимо увлекательного, захватывающего и интересного повествования, в сюжете также сохраняется логичность и последовательность событий. На первый взгляд сочетание любви и дружбы кажется обыденным и приевшимся, но впоследствии приходишь к выводу очевидности выбранной проблематики. Повесть Холдора Вулкана "Листопад" весьма интересное и захватывающее литературное произведение.

----------------------------------
Второй отзыв неизвестного читателя о повести Холдора Вулкана "Листопад" в электронной библиотеке "Ридли"
----------------------------------

Дорогие читатели, есть книги интересные, а есть - очень интересные. К какому разряду отнести повесть Холдора Вулкана "Листопад", решать Вам! Невольно проживаешь книгу. То исчезаешь полностью в ней, то возобновляешься, находя параллели и собственное основание, и неожиданно для себя растешь душой. С первых строк обращают на себя внимание зрительные образы, они во многом отчетливы, красочны и графичны. Финал немножко затянут, но это вполне компенсируется абсолютно непредсказуемым окончанием. Благодаря динамичному и увлекательному сюжету, книга держит читателя в напряжении от начала до конца. Гармоничное взаимодоплонение конфликтных эпизодов с внешней окружающей реальностью, лишний раз подтверждают талант и мастерство литературного гения. Благодаря уму, харизме, остроумию и благородности, моментально ощущаешь симпатию к главному герою и его спутнице. Мягкая ирония наряду с комическими ситуациями настолько гармонично вплетены в сюжет, что становятся неразрывной его частью. Данная история - это своеобразная загадка, поставленная читателю, и обычной логикой ее не разгадать, до самой последней страницы. Создатель не спешит преждевременно раскрыть идею произведения, но через действия при помощи намеков в диалогах постепенно подводит к ней читателя. Темы любви и ненависти, добра и зла, дружбы и вражды, в какое бы время они не затрагивались, всегда остаются актуальными и насущными.

------------
19.09.2016.
------------

1 глава
Весенние поля


Весна. Птицы поют на высоких тополях у полевого стана, где расцвела белая акация. Совсем недавно среди тернистых ветвей акации можно было увидеть гнездо сороки, а теперь оно исчезло из виду, среди листьев и цветущих гроздей этого дерева. Сороки очень умные птицы. Они знают, что мальчишки не могут залезть на дерево, у которого тернистые ветви, так как его острые колючие шипы могут больно поцарапать им руки и ноги и даже порвать им шаровары. Цветы акации пленили душу словно сувениры, сделанные из осколков белого фарфора. Приятный запах этих гроздей ветры разносят по всему полю, где работают дехкане. Хуршида работала, стуча кетменем на поле. Это была девушка лет восемнадцати, светлокожая, с густыми и нежными вьющимися волосами темно русого цвета, со стройной фигурой и пышней грудью, с карими глазами и ясными зрачками. Она так красиво улыбалась коралловыми губами, показывая белые здоровые и красивые зубы, что многие парни в селе были от неё без ума. Но Хуршида не обращала внимания ни на одного из них, так как она не испытывала к ним нежного чувства под названием любовь. Своим равнодушием она еще больше усиливала "гнет" над влюбленными. Она даже не отвечала на любовные письма, которые писали парни и передавали ей через её подруг.
Отец Хуршиды Абдулджаббар очень строг по отношению к своей дочери Хуршиде и своим тяжелым характером и поведением похож скорее на отчима, чем на родного отца. Он часто выпивает спиртное и устраивает пьяные дебоши. Но Абдулджаббар является хорошим специалистом в области стрижки овец. Работает он механиком на животноводческой ферме колхоза "Тиллакудук". Чинит на ферме доильные аппараты, автопоилки, транспортеры, очищающие коровники, комбайны, измельчители кормов и так далее. Хотя Абдулджаббар не является религиозным фанатиком, но он строго запрещает Хуршиде ходить на вечеринки, посвященные дням рождения ее одноклассниц, где присутствовали парни. Абдулджаббар поклялся, что если его дочь Хуршида опозорит их семью, то он ее проклянет. Поэтому Рахила каждый день настойчиво говорит Хуршиде, чтобы она не играла с огнем и была осторожной в общениях со своими одноклассниками и другими незнакомыми парнями, Рахила знает, что в классе ее дочери не все девушки относятся к Хуршиде дружелюбно. То есть некоторые девушки,завидуют Хуршиде черной завистью, потому что она красивая и многие парни были влюблены не в них, а в нее.
С такими мыслями Хуршида продолжала работать на поле, выравнивая грунт для посева хлопка. Она любит работать на полях в одиночестве, так как никто ей не мешает думать о том, о чем она хочет думать. Одиночество для нее свобода, как бескрайное небо. Иногда Хуршида останавливается, выпрямляя спину, внимая далекому и печальному голосу одинокого удода, который доносится из ивовой рощи, где бродит пьяный ветер. Издалека доносился приглушенный рокот одинокого трактора.Хуршида задумчиво наблюдала за низкими проворными полетами ласточек. Они летали над полями, едва не касаясь земли своими белыми брюхами и крыльями, похожими на согнутые черные кинжалы, с острыми лезвиями. Потом она снова приступила к работе, напевая грустную песню о любви. А солнце тем временем медленно, но неизбежно поднималось к зениту. Хуршида долго работала на поле под палящим солнцем и приостановила работу только тогда, когда на пригорке повариха Тубо с криком начала зазывать людей на обед.
-Чойгааааааааа! - кричала она, и ее голос летел над весенними полями, как птица освободившая из ее грудной клетки.
Оставив кетмень на краю поля, Хуршида пошла в сторону полевого стана. Приближаясь к нему, она почувствовала тонкий аромат, душистый запах благоухающей белой акации, которая цвела около полевого стана, где росли высокие тополя и плакучие ивы. В этот момент из культиватора, который остановился рядом с полевым станом, спрыгнул молодой тракторист лет двадцати-двадцати пяти, в потертой тюбетейке, высокий, плечистый, курносый, с кудрявыми волосами, с усами над мясистыми губами. Особой приметой этого парня был его зеленый шрам на левой брови. Он придавал его внешнему виду суровость и мужественность. Своим видом он напоминал римских гладиаторов, которые голыми руками сражались с голодными тиграми. Хуршида раньше не видела этого тракториста в здешних местах, но сразу вспомнила его трактор, за которым она недавно наблюдала издалека на хлопковом поле. Пока Хуршида снимала с ветки тутового дерева свой небольшой мешочек, в котором были хлеб, сахар, заварка, алюминиевая ложка, и кружка с миской, тракторист уже стоял в очереди у полевого жестяного самовара, где труженики по очереди наливали себе кипяток. Взяв свою кружку, Хуршида насыпала в неё заварку и тоже встала в очередь. Увидев ее, парень повернулся вполуоборот и уступил ей место. Не ожидавшая такого джентльменства, Хуршида поблагодарила молодого тракториста и по-доброму улыбнулась. Спустя несколько минут парень начал разговаривать с ней:
- Девушка, давайте-ка я вам расскажу удивительную историю, чтобы быстрее шло время, пока мы стоим в очереди. Короче говоря, иду я вчера мимо этого дерева - красота!- от белоснежных цветов этой акации глаз невозможно оторвать. Не акация цветущая, а молодая невеста в белом подвенечном платье! Я невольно остановился, любуясь необычной красотой этого дерева, смотрю на него с восторгом, словно дехканин, приехавший из далекой деревни с мешком на плечах, который впервые увидел город. Тут раздались автоматные очереди. Думаю, ё-мое, какой - то террорист стреляет в меня из Калаша. Я быстро лег на землю, чтобы тот не изрешетил меня, выпустив всю обойму. Лежу, блин, лежу и гляжу, а там поет сорока. Ну и, думаю, дела... Стыдно стало даже самому перед собой. Встал, оглянулся вокруг, нашел свою потертую тюбетейку, стряхнул пыль, нахлобучил её на голову и пошел дальше. Хорошо, что, кроме меня, этого никто не видел.
Выслушав рассказ тракториста, все вокруг дружно рассмеялись. Хуршида тоже. Тут подошла их очередь. Но, как назло, кипяток перестал литься из краника самовара. Выяснилось, что причиной был тот факт, что в самоваре уровень кипятка понизился ниже уровня краника, вот он и перестал литься. Но тракторист нашёл выход из положения: он попросил Хуршиду нагнуть самовар и налить кипятку в кружку, которую он подставил.
- Хорошо - согласилась Хуршида и, когда молодой тракторист подставил свою кружку к кранику самовара, Хуршида осторожно нагнула самовар. Но тут случилась беда: Хуршида случайно уронила самовар, и он опрокинулся, ошпарив молодого тракториста кипятком. Тракторист, сделав гримасу на лице от сильного ожога, начал прыгать от боли, опираясь на одну ногу, втягивая воздух в легкие.
- Вс -а-аа-ах! Вс -аа-аа-аа-аа-ахх! Уууууухххх!- прыгал он от жгучей боли и крутился как собака, которая гонится за своим хвостом.
Хуршида заплакала от испуга и от жалости, не зная, что делать и как успокоить бедного тракториста. А труженики, которые уже приступили к приему пищи, дружно встали со своих мест, сочувствуя трактористу, который нечаянно ошпарился кипятком. А некоторые весело смеялись, особенно когда табельщик Абделькасум закричал, мол, тракторист, ты сними свои штаны и прыгай живо в арык!
- Ой, простите, ради бога, акаджон! Это я во всем виновата!.. Сильно обожглись?! Бедный!.. Не знаю я вашего имени... Как вас звать?.. - сказала Хуршида, плача и кружась вокруг парня в растерянности.
Молодой тракторист, держась за ошпаренное бедро, остановился на миг и с гримасой на лице сказал:
- Меня что ли? Вс -ааа-аа-- ахххх... меня зовут Султан!
- Ой, Султан-ака, простите ради Бога! Я не хотела... - просила прощения Хуршида со слезами на глазах.
-Да, вы не волнуйтесь, девушка, ничего... Вс -а-аа-аа-аххх... Ааа-аа-аа-ахх....До свадьбы заживет - сказал тракторист Султан, слегка улыбаясь сквозь гримасы на лице, продолжая скакать на одной ноге.
Потом спросил, искажая лицо от невыносимой боли:
-А вас? Как вас звать?
- Меня? Ах да, мое имя Хуршида
- Очень приятно... Вс -аа-аа аа-ааах... Ыыыых!Красивое у Вас имя, как вы сами, честное слово. Вы, Хуршида, не обращайте внимание на меня. Лучше поешьте чего-нибудь. Время обеда всё же... - сказал Султан, продолжая опираться на одну ногу, чтобы смягчить боль.
- Нет, ничего не буду есть. Ну, как же я могу есть, когда вы мучаетесь из-за меня адской болью? - плакала Хуршида.
Тут Султан тракторист перестал прихрамывать и сказал.
- Ну, что вы, Хуршида, перестаньте сейчас же плакать! Ведь люди смотрят на нас. Все. Уже отпустила боль. Вы не волнуйтесь. У меня все в порядке. Клянусь гаечным ключом. Вы что, не верите моим словам?.. Ну, тогда мне ничего не остается, кроме как доказать Вам, что я здоров как бык. Вот сморите.
Такими словами, напевая мелодию, он начал танцевать, притопывая своими кирзовыми сапогами, как чечёточник с большим стажем.
Султан танцевал, кружась, как вихрь и напевая веселую музыку. Увидев это, все вокруг смеялись, словно зрители, которые смотрят смешные представления бродячего артиста. Хуршида тоже улыбалась сквозь слезы, радуясь тому, что Султана отпустила боль.

Холдор Вулкан родился в 1959 году в Узбекистане. Окончил Ташкентский Государственный Университет. Пишет стихи и прозу с 1975 года. Живет в Канаде. Написал 4 сборника стихов, ряд повестей, рассказы и романы на двух языках.На узбекском и на русском.Его произведения переведены на английский язык.Не имеет званий и наград.


Любое коммерческое использование романа Холдора Вулкана "Бумеранг"запрещено без предварительного письменного согласия автора.(Холдор Вулкан)



В моем любовном романе "Бумеранг" я постарался передать боль и страдания своего народа, которые он пережил в недалеком прошлом. В романе повествуется о прекрасной и трагической любви главного косоглазого литературного героя по имени Саяк, который едет на заработки в Россию поисках лучшей жизни. Так же в романе рассказывается о смешных, порой грустных приключениях нашего литературного героя, кои не оставляют читателя равнодушным и не отпускают его до самого конца.В итоге узбекский трудовой мигрант Саяк возвращается обратно на свою историческую родину, словно бумеранг. Читайте и наслаждайтесь. Рекомендуем. Всем приятного чтения.

С глубоким уважением ко всем, Холдор Вулкан.

1 глава

Сторож виноградника

Саяк парень лет 25, среднего роста, косой, худощавого телосложения, черноволосый, кудрявый, курносый. Живет он в деревне Куйганяр со своей молоденькой женой по имени Зебо.
Он работает сторожем виноградного сада и целыми днями сидит в шалаше на высоких сваях, словно на пограничной сторожевой башне, откуда окрестность видна, как на ладони.Сидя в шалаше, Саяк прогоняет птиц с помощью отпугивателя, сделанный из - под пустых железных банок рыбной консервы и кока колы, подвешенные на проволоки.Он кричит на весь голос, громко хлопая в ладоши. Когда он дергает проволоки, раздаются оглушающие звуки пустых железных банок, отпугивая стаи прожорливых птиц.Саяк безумно любит наблюдать за стаями птиц, летящие тучей над виноградным садом, над хлопковыми полями, создавая шум птичьего бурана своими крыльями, резко изменяя свое направления, то туда, то сюда, словно снесенный ветром парашют.
Ночью он, зажигая керосиновую лампу, чистит стволов своего охотничьего ружья - двустволки шомполом и протирая до блеска тряпкой его деревянный приклад. Вокруг горящей керосинки молча начинают виться мотыльки. Небо над шалашом переполняется звездами.Потом наступает самые любимые моменты Саяка.Он восторженно наблюдает за луной, которая медленно и безмолвно поднимается над сентябрьскими хлопковыми полями, над тополиными и ивовыми рощами, освещая окрестность, словно мощный прожектор своим ослепительным светом.Такая тишина, что можно услышать гудение комариного роя, похожее на далекий и надрывный плач наемных плакальщиц на пышных похоронах усопших чиновников.Издалека доносится усталый лай бродячего пса. Лунный сумрак звенит от неугомонных сверчков. Запели лягушки в далеких болотах и подлунных тростниках реки "Кашкалдак", издавая звук кипящего супа в казане. Под луной можно увидеть невооруженным глазом безлюдные проселочные дороги и даже тропинки, как днем.На берегу реки в глубоких оврагах, заросшие можжевельниками, живут лисицы, которые любят не только полакомиться курами, но и помышкаться, иногда и не брезгуют сочными спелыми, гроздьями винограда.Под луной лисиц можно увидеть даже издалека. Лиса быстро двигается, нюхая землю, как бы попутно определяя запахи вещей. Иногда остановится на миг, осторожно нюхая воздух.Вот в таких трепетных моментах Саяк, вскинув ружье на плечо, внимательно прицеливается.Потом как пальнет!Дттиш!Дттиш!Ночная тишина вторит раскатистым эхом грохоту выстрела, как звуки весеннего грома в горных ущельях.Перепуганные птицы, сидящие на ветвях близлежащих деревьев, от испуга полетят восвояси.В безлунные ночи Саяк прицеливается зверям между глаз, которые горят в темноте, как яхонты и жмет на курок.
Луна, неспешно совершая свое путешествие по небу, сонно и долго бродит над безлюдными полями.Саяк, снимая верхнюю одежду, укрывается ватным одеялом, который называется "курпа" и ложится спать, думая о своем прошлом, глядя на несметные мерцающие звезды бескрайних небес и на луну, которая беспечно светит над дальними хлопковыми полями. Думает о своем далеком и трудном детстве.Также о своем отце, который злоупотреблял алкоголем, пил, не просыхая неделями и месяцами, уходя в запой. Придя домой пьяным, он начинал бить маму Саяка, волоча ее по двору, как сани зимой по снежному сугробу. Мама Саяка плакала, кричала, зазывая на помощь добрых людей. Саяк пытался как - то защитить свою будную маму, но ему было не в силах остановить своего сильного, как бык злого и пьяного отца. Соседи тоже молчали, хотя прекрасно слышали крики о помощи. Они вместо того, чтобы помочь, наоборот, тайно и с диким интересом наблюдали из - за щели глиняных дувалов, радовались, смеялись от души.Однажды, его отец взял детский трехколесный велосипед Саяка и направился на улицу, чтобы поменять его на водку.О, как бегал тогда Саяк за своим отцом, умоляя, чтобы он не продал его любимый велосипед.Но пьяный отец ударил его локтем по лицу и разбил ему нос. Из разбитого носа Саяка, сочилась кровь.Через год отца Саяка не стало. То есть его сбил огромный грузовик "Камаз", когда он начал переходить дорогу пьяный и он скончался на месте происшествия.После похорон отца его мама заболела.Несмотря на осенние холода, Саяк, чтобы помочь своей больной маме, решил работать, занимаясь мытьем легковых автомобилей, которые спускались с горных перевалов и останавливались у дороги, чтобы перекусить и отдохнуть в местной чайхане. Дули холодные ветры снежных вершин с горных склонов. Саяк стоял на обочине, беспрестанно крутя мокрую тряпку, как пропеллер самолета, чтобы как - то привлечь внимания богатых водителей.Тут один водитель остановил свой автомобиль на обочине и Саяк предлагал ему свою дешевую услугу.Водитель согласился. Маленький Саяк зачерпнул ведром ледяную воду из арыка и усердно начал работать.Пока он очистил грязные колёса, и мыл стекла автомобиля, руки его покраснели на морозе и начали болеть суставы окоченевших пальцев, кои он пытался пригреть своим дыханием.Он работал не покладая рук, думая о своей больной маме и сильно обрадовался, когда водитель дал ему денег.Правда небольшие, но дал. Саяк, чтобы сэкономить денег, вернулся домой голодным, не позволяя себе съесть что - нибудь на ужин. Собрав все деньги, которые он заработал честным трудом, побежал домой, чтобы порадовать свою маму.Но, когда зашел во двор, там он увидел соседских женщин и одна из них, крепко обняв Саяка, горько зарыдала.
- О, бедный Саяк, ты теперь остался совсем один! Твоей мамы больше нет! -сказала она рыдая и поглаживая ему голову. Как плакал тогда Саяк, о как плакал, обняв тело своей покойной мамы, трясясь всем телом! После похорон его хотели отправить в детский дом, где воспитывались осиротевшие дети, но бабушка Саяка прогнала приехавших, размахивая своим посохом.
- Уходите сейчас же, окаянные, никому его не отдам, пока я жива!Вы можете увести моего внука только через мой труп! - кричала она, плача и оказывая отчаянное сопротивление.
Шли годы. Саяк вырос. В те времена он неохотно посещал школу, как беспородная собака, которая хозяин ведет на охоту, волоча за собой. Школа для Саяка была, как исправительная колония, где он себя чувствовал узником в полосатой робе.
Учителя казались ему злыми надзирателями, а директор школы напоминал ему начальника тюрьмы. Саяк сидел за партой, сделанной из сосновых досок, расположенной у окна, которое иногда было открыто, где он сделав бумажные самолётики из тетрадного листа отправлял в полет. Он первым выбегал из класса во время перемен, особенно тогда, когда кончались уроки, чувствуя себя заключенным, освобожденный по УДО. Летом на каникулах Саяк с утра до вечера пас корову в пойме реки "Кашкалдак".Пока его буренка паслась с другими коровами на лугу, он с друзьями купался на речке, над которой летали стаями драчливые чайки, дружно и шумно крича, словно неугомонные бабы на базаре. С приходом задумчивого сентября, его дни снова становились пустыми, грустными, как сама осень, как глаза осла с печальным взглядом.Вопросы учителей казались ему допросами под пыткой в следственном изоляторе.Однажды Саяк с рюкзаком на плечах пошел в школу, шурша опавшими листьями осенних кленов, попутно спланировав побег из школы. Но увиденное в начале урока, резко изменило его планы и ему пришлось отложить побег на другой день.

-Так, тихо, товарищи ученики! У нас новая ученица из города!Познакомьтесь, ее зовут Зебо!Фамилия Ниязова!Документы показывают, что она училась на отлично в своей школе -сказал учитель Увадагуппиев.

Ученики молчали. Зебо тоже.Она глядела из - под земли на своих новых одноклассников большими оленьими глазами, краснея от смущения и играя кончиками своих косичек.Эта тощая, черноволосая и черноглазая новая ученица с длинными коровьими ресницами оказалась очень привлекательной девушкой. Ее алые губы, напоминающие спелые ягоды черешни, тонкая и нежная шея гладкая, как слоновая кость, тонкие и длинные, как у музыкантов пальцы рук просто околдовали Саяка.

-Ну, Ниязова, садитесь за парту рядом с учеником Сатыбалдиевом. Его Саяком зовут.Он у нас неуспевающий ученик.Вот вы ему и поможете -сказал учитель Увадагуппиев, указывая новой ученице парту, где сидел Саяк, как загипнотизированный.

Зебо села за парту.Учитель Увадагуппиев обратился к Саяку.

-Чего ты уставился на меня, школьник Сатыбалдиев?! Чем - то недоволен?! Ты, это, даже не вздумай обидеть ее!Не то, я сам лично напишу жалобу на тебя участковому милиционеру товарищу Дрылдаеву, и он отправит тебя в детскую колонию?! -сказал он.

-Понял, товарищ Увадагуппиев, понял... Чуть что милиция, детская колония... Да я не на вас смотрю, а на нее, то есть на новую ученицу. А что мне делать, если у меня такие косые глаза?! -сказал Саяк.

Услышав это ученики хором засмеялись. А Зебо еще сильнее покраснела.

Учитель Увадагуппиев захохотал, как джинн волшебной лампы Аладдина, глядя в потолок. Он долго смеялся, угорая от смеха.Потом, еле подавив свой смех и утирая слезы своим клетчатым дырявым носовым платком, сказал:

-Ну ладно, садитесь, товарищ школьник Сатыбалдиев.

Саяк присел, думая о том, как хорошо, что он косой.Теперь никто не будет подозревать, когда он смотрит на эту красивую девушку Зебо. Наивный учитель Увадагуппиев тоже подумает, что Саяк смотрит в доску...
Такими мыслями Саяк долго лежал в шалаше, похожий на сторожевую вышку исправительных колоний, глядя на луну и даже не заметил, как заснул.

Холдор Вулқон

Ўзбекистон Ёзувчилар уюшмасининг аъзоси

Таниқли шоир Ғулом Мирзо шеърияти ҳақида.

Ғулом Мирзо (Ғулом Мирзаев) 1964 йил 4 январда Қашкадарё вилоятининг Қарши туманига қарашли "Ҳушвақт" қишлоғида туғилган. ТошДУнинг ўзбек филологияси факультетини тамомлаган (1989). «Яхшиям сиз борсиз» (1994), «Унутилган ҳур» (1997) шеърий тўпламлари нашр этилган.Ўзбекистон Ёзувчилар уюшмаси аъзоси, Олий Мажлис депутати.

Ғулом  Мирзо  билан 1988 йил Дўрмондаги  ёзувчилар  боғида  ўтказилган  Республика  ёш  ижодкорларининг V семинарида  илк  бор  учрашиб, дўстлашиб кетган эдик. Семинарда қатнашган юзлаб шоирлар ичидан Ғулом Мирзо, Салим Ашур, Иқбол Мирзо, Амир Худойберди каби ёниқ истеъдод  эгалари  ажралиб  чиққан ва воқеа бўлган эдилар. Улар қаторида каминаи камтарин ҳам борлигидан ҳамон фахрланиб юраман. Ўша "Дўрмон"да ўтказилган ёш ижодкорларнинг V семинар муҳокамасида Ғулом Мирзо ажойиб шеърлар  ўқиган  эди. Бир шеърида у Тошкентдаги Цирк биносини тўйда бирининг устига  иккинчиси тўнкарилган сопол товоқларга, яъни лаганларга  ўхшатган ва "Орол" денгизи  қуриб, кўлмакка айланиб, жамиятни пахта  яккахокимлиги  қамраб, охидан дуд  ўрлаётган  юртимизда тўй кузагани, қувончлар  абас бўлган ҳолат акс этган маҳзун  бир шеърий картинани намойиш этганди. Ўшанда унинг бир шеърини деярли ёдлаб олган эдим. Агар камчиликлари бўлса, шоир мени кечирсин.


Икки  кўзим   бўм  -  бўш    уя.
Бу  уяга
икки  юрак  сиғмаскуя.
Оч  тўлқинлар  ғаюр  эди
сени  еди,  мени  еди,
"Ҳайр"  дединг,
"Ҳайр"  дедим.

Ҳа, Ғулом Мирзо замонавий  адабиётимизнинг кўзга кўринган, ёниқ, истеъдодли лирик шоирларидан  бири. Шундай ижодкорлар борки, ёзган асари остидан номини олиб  қўйсанг, у асарни ким ёзганини ҳеч ким айта олмайди. Ғулом Мирзонинг асарлари эса, аксинча,  номини олиб қўйилса  ҳам  зукко ўқувчи унинг дастхатини  дарров танийди  ва  "Бу  шеърни  Ғулом  Мирзо  ёзган" дея сира иккиланмай  айтади. У  бировларнинг  киссасидан  тушиб  қолган  сийқа,  даққи  ташбеҳлардан  қочади,  уларни  ишлатишдан  ор  қилади. Ғуломжон  ўз  шеърларида  ҳамиша  янги  гап  айтади. Адабиётнинг,  шеъриятнинг  оёқ  етмас, даштларидан, биёбонларидан янги қўриқлар очади. Унинг шеърияти ноёб  қўриқхонага ўхшайди.
Бир  шеърида  Ғулом  Мирзо:


Қадахларин  синдирди  лола,
Кўйлакларин  йиртди  атиргул,
Қўлларида  кемтик  пиёла.


дея  ёзади.
Бу шеърни ўқир экансиз, беихтиёр, баҳор оёқлаган палла қисқагина умри тугаган  лоланинг пойида унинг қадах синиқларига ўхшаб сочилиб ётган  гулпаллалари  кўз  олдингизга  келади. Лолани кўп шоирлар қадахга менгзаганлар, аммо гулпаллалари  тўкилаётган лола мисолида  қадахнинг  синиб  ётган  кўринишини  Ғулом  Мирзо биринчи бўлиб ўз  шеърида  акс  этдирди. Кейинги  мисраларга  эътибор  беринг. Куз  яқинлашаётган дамлар япроқларидан  мосуво атиргулнинг қўлида, яъни  новдасида  бир - иккита  гулпаллаларини сармаст  август шамоллари  учириб кетган гулнинг  кўринишини кемтик пиёла дея бир ғариб манзарани рассомона махорат  билан  тасвирлайди.
Яна  бир  шеърида  Ғулом  Мирзо:

Дунё - тошлар  тегиб  чатнаган  соғар

дейди.
Дунёни  разолат  ва  қабохат  аҳли  отган  тошлардан  синган  соғарга,  яъни   маломат  тошларидан  дарз  кетган  паймонага,  ақли бутун инсонлар  учун  Вахдатул  Вужуд  шароби  қуйилган  кўхна  қадахга  ўхшатади.
Ғулом  Мирзо


Кўз  ёш  тасбехларин  сочиб  ташладим,
Синди,  қўлимдаги  асо  -қаламим.


дея  ёзган  мисраларида ҳам  ҳали  ҳеч  ким  ишлатмаган  ташбеҳни  тасбехларга  айлантириб,  йиғлаётган  одам  образини  янги  бўёқларда, ёмғирли  руҳ баҳорлари,  оппоқ  тонглари  отаётган  кимсасиз  онлар  изтироб  новдасида  одамзод  ҳасратларини  куртаклар  каби  бўртдиради. Тасаввуримиз кўзгусида шодаси  узилган  тасбех  доналарининг  сочилган  ҳолати  жонланаркан,  унсиз  йиғлаётган инсон  қиёфасини,  изтиробларини  туйгандай  бўламиз.
Иккинчи  мисрада  охир - оқибат  интилган,  талпинган нарсалари  сароб эканини  англаб  етиб, узлатга,  уфқларга  чекинаётган,  қаламни асо, яъни хасса  қилиб, найнов  оломондан  тобора  узоқлашаётган донишманд,  ақли  тиниқ шоир  образини  бир  дарвеш  юрак  соҳибини  кўрамиз.

Айниқса,  Ғулом  Мирзонинг бир  мисраси  ўқувчини  ҳайратлантиради. У :

Мен  оҳ  урсам  қоқигулдай  тўзғиб  кетар  ой

дея  ёзиб,  ойни тўзғиётган қоқигулга (Момақаймоқ  тўзғоғи)га ўхшатади. Бу мисрани  ўқиган одам қаршисида тунги сукунат,  поёнсиз осмон  узра  тўзғоқ  сингари  нурларини  тўзғитаётган ой  ва  разолату  қабохатга, сотқинлигу хиёнатга тўла дўстсиз дунёдан  тамоман безиб , ёлғиз  қолган шоир  қиёфаси гавдаланади. Биз  мақолани тугаллар  эканмиз, шоир дўстимиз  Ғулом  Мирзога  бунданда  буюкроқ  ижодий юксалишлар тилаб қоламиз.



1  март,  2011  йил.
Кундуз  соат  12  дан  25   дақиқа  ўтди.
Торонто  шаҳри,  Канада.

Holder Volcano

Member of the Uzbek Union of Writers

President Mirziyoev is a visionary strategist

I was initially a supporter of President Mirziyoyev, as if foreshadowing his coming to power in 2012, and I was not mistaken. Mr. Mirziyoyev became the President of Uzbekistan. Many Uzbeks of Afghan origin are still surprised when talking about my predictions of the development of political processes in the country that I once made and their reaction, and to this day, are in awe. In fact, there is nothing surprising here. This is a simple result of sober analytical monitoring. Yes, in one of my previous articles it was said that the President of the country should not hold the post of president for no more than two terms. But today, in such a difficult time, in the changing climate of world politics, the situation is changing. Today, our country is in dire need of a pragmatic politician, such as President Shavkat Mirziyoyev, who knows how to find a compromise in resolving political problems by applying tactical methods of conflict resolution. I am also an ardent opponent of those who call President Mirziyoyev a political vassal. No, he is not a vassal! So that our words are not empty, let's give a vivid example. For example, when Russian President Vladimir Putin arrived in Samarkand to attend the SCO summit, he was met at the airport by Uzbek Prime Minister Abdullah Aripov. This proves once again that President Mirziyoyev is not a vassal, but a worthy, reliable leader, a devoted son of the Uzbek people. We Uzbeks, regardless of nationality, race and religion, should unite around the Head of our state, President Mirziyoyev, and give him a chance to complete the planned reforms, such as speeding up democratic processes in society, attracting foreign capital, while reducing the state tax for foreign investors. (So that this economic lure attracts the attention of influential foreign investors.)
May our multinational independent Uzbekistan prosper without any wars, maintaining the balance of socio-political stability, raising to a new level of development of comprehensive strategic partnership and economic cooperation with all countries of the world!




--------------------
29/10/2022.
11:08 p.m.
Canada, Ontario.

Холдор Вулкан

Член Союза писателей Узбекистана

Президент Мирзиёев -дальновидный стратег

Я изначально был сторонником Президента Мирзиёева, как бы  предвещая его приход к власти еще 2012 годах и не ошибся. Господин Мирзиёев стал Президентом Узбекистана. Многие узбеки афганского происхождения до сих пор удивляются, говоря о моих прогнозах по развитию политических процессов в стране, которые я делал когда -то и их осуществлениях. На самом деле здесь нет ничего удивительного. Это простой результат трезвого аналитического мониторинга. Да, в одной из предыдущих моих статей говорилось о том, что Президент страны не должен занимать пост президента не более двух сроков. Но сегодня,  в такое непростое время,  в изменчивом климате мировой политики ситуация изменяется. Сегодня наша страна остро нуждается в прагматичного политического деятеля, такого как Президент Шавкат Мирзиёев, который  умеет найти компромисс в разрешении политических проблем, применяя тактические методы урегулирования конфликтов. Так же я являюсь ярым противником тех, кто называет Президента Мирзиёева политическим вассалом.Нет, он не вассал! Чтобы наши слова не  были пустыми, приведем яркий пример. Например, когда Президент России Владимир Путин прибыл в Самарканд для участия в саммите ШОС, в аэропорту его встретил премьер-министр Узбекистана Абдулла Арипов. Это лишний раз доказывает, что Президент Мирзиёев не вассал, а достойный, надёжный лидер, преданный сын узбекского народа. Мы узбекистанцы, независимо от национальности, расы и вероисповедания должны объединится вокруг Главы нашего государства Президента Мирзиёева и дать ему шанс для того, чтобы довести до конца намеченные реформы, такие как ускорить демократические процессы в обществе, привлечения иностранного капитала, сокращая при этом для иностранных инвесторов государственного налога. (Чтобы эта экономическая приманка привлекла к себе внимание влиятельных иностранных инвесторов.)
Пусть процветает наш многонациональный независимый Узбекистан без всяких воинов, сохраняя баланс общественно-политической стабильности, поднимая на новый уровень развития всестороннего стратегического партнерства и экономического сотрудничества со всеми странами мира!

--------------------
29/10/2022.
11:08 дня.
Канада, Онтерио.

Холдор Вулқон

Ўзбекистон Ёзувчилар уюшмасининг аъзоси

Бандаргох

(Роман)

1 - боб
Биринчи муҳаббат

"Чуғурчиқ" дарёси соҳиллари баланд баланд жарликлар бағрини ўйиб, ин қургувчи кўкқарға, жарқалдирғочлар ва теваракка аланг жаланг нигох ташлаганларича лўкиллаб учгувчи балиқчи қушларининг шовқинига тўла. Қушлар илма тешик қилиб ташлаган жарликлар жаҳонга машҳур серковак, сифатли голланд пишлоғини эслатади. Дарё дельтасида қари толлар, ёввойи тераклар, қайрағоч ва жийдалар кўзгудаги ўз аксига маҳлиё боққан пари пайкарлар каби сувга паришон термулади гўё. Дайди шаббода шаштида солланиб, шовуллагувчи, попуг чиқарган узун узун, қовға, қамишлар орасидан ёввойи  ўрдакларнинг ғақиллаган, бақаларнинг жўр бўлиб вақиллаган овозлари қулоққа чалинаётган бир маҳал дарё соҳилидаги шолипояда шоли ўтаб, чарчаган, 45 ёшлардаги, сочу соқолига оқ оралаган, ўрта бўйли, қирғий бурун, оқ сариқдан келган эркак жийда соясида, тўшакка ёнбошлаганича узоқ узоқларга хаёлчан термулиб ётар, унинг 35- 40 ёшлардаги хотини гулҳан ёнида куймаланиб, чой дамлар эди. Ниҳоят, аёл чойнакдаги чойни келтириб, тўшакка чўнқайиб ўтирар экан, эр - хотин нонни қаймоққа ботириб еб, чой ича бошладилар. Шу пайт сув ёқасида озғин, новчагина бир бола аъзойи баданига бошдан оёқ балчиқ суртиб,машҳур хинд актёри Раж Капурнинг "Дайди" фильмида куйлаган қувноқ қўшиқни бор овозда хиргойи қилганича, африкалик қора танли болаларга ўхшаб, ўзини тамом унутиб, рақс туша бошлади.

Мера жўтта хай жапани и патлуни Инглистани,
Сарпи лаал тўпи руси пир би дилхе Хиндустани.
Мера жўтта ҳе жапани!

Буни кўриб, эр -хотин мийиғида кулиб қўйишаркан, аёл: -Товба, худди Раж Капурдек ижро этяптия қўшиқни. Катта бўлса, бу боладан яхши актер чиқади -деб қўйди.
-Ҳа, яхши айтяпти. Аммо, у тентак қўшиқнинг маъносини тушунса эди.
-Вой, сиз хиндча қўшиқнинг мазмунини қаёқдан билақолдингиз? Ўзингиз, кимсан, оддий Ёдгор ямоқчи бўлсангиз. Худди тилшунос олимлардай гапирасиза... -деди аёл, чойдан хўплаб.
-Бу қўшиқни қамоқхонада бир авахтадошим юксак маҳорат билан куйлаб, мазмунини айтиб берганди. У қўшиқнинг мазмуни шундай: "Оёқларимда япон шиппаклари. Эгнимдаги пинжагим англияники, бошимда эса, русларнинг шляпаси, аммо дилим хиндистонники." Бу оддий қўшиқ эмас, инсонга ўзлигини англатадиган қўшиқ. Қара, оёқларимда япон шиппаги, эгнимда инглиз пинжаги, бошимда ўрисларнинг шляпаси, аммо мен, қалбан, руҳан хиндиман -демоқда. Ким билади, балки бу бола ҳам ўша қўшиқда куйлангани каби бир куни оёқларида италян туфлилари, эгнида арабларнинг узун кўйлак - иштони, бошида ўрисларнинг кепкаси бўлса ҳам, қалбида миллий ўзлигини, ўзбеклигини сақлаб қоладиган ҳақиқий Ватанпарвар инсонга айланар...
-Э, қўйинг, Ёдгор ака, эсламанг ўша қамоқхонани. Ноҳақ ўн йил азоб чекдингиз у ёқларда, ўн йила! Ўх, у кунлар азоби! Сиз у ёқда, биз эса, бу ёқда болалар билан итдек қийналиб кетганмиз... -деди аёл, бирдан хўрлиги келиб, кўзларига ёш олиб.
-Мана шунақа - да, дарров кўз ёши қиласан. Юрагимни эзмасангчи, Маҳлиё. Йиғлама, асалим. Ахир, ноҳақ чеккан азобларимни бандаси билмаса, Яратган Эгам ҳаммасини кўриб, билиб, турибдику. Бу дунёда бўлмаса, у дунёдаги ажру савоблардан умидим бор. Бўлди, бўлди, йиғлама, гўзалим, паризодим... Қани, бир кулчи, кулсанг, кулгичларинг ўйнаб, янада чиройли бўлиб кетасанда ўзиям. Ўх, офати жон, сарви равон, қоши камон, мўрча миён... Ёдгор шундай дея, хотинини эркалаб, қучаётган эди, хотини шоша пиша унинг қучоғидан сирғалиб чиқаркан: -Вой, жиннимисиз?! Анави қўшиқ айтаётган бола кўриб, нетиб қолса нима бўлади?! Шарманда... -деди, эрини сочиқ билан савалаб.
Шундан кейин у дастурхоннинг бетини ёпиб, сувлари кўз ёш каби илиқ ва кўзгудай тиниқ шолипояда индамай шоли ўтай бошлади.Ёдгор эса, жийда соясида осмонга қараб ётганича, олис ёшлигини  эслай бошлади
У пайтлар Ёдгор табиатан адабиётга меҳр қўйган бола бўлгани учун китобларни кўп ўқир, қишлоқ марказидаги кутубхона унинг энг севимли маскани эди. У уйида жуда унақа катта бўлмаса ҳам, ўзининг мўъжазгина шахсий кутубхонаси бўлишни орзу қиларди. Отаси Раҳмонқул бўлса, унинг китоб ўқиётганини кўриб: -Ҳой бола, бекордан кўз нурингни кетказиб, китоб ўқима! Унинг ўрнига сигирларга даладан бир кўтарим ўт юлиб келсанг, ё бўлмаса бир қоп тезак териб келсанг, ўшандан  фойда. Қишда ўчоққа ёқиб, чўғини сандалга соласан, белингни ўтга тоблаб ётасан.Ўқиб, олим бўлармидинг. Овора бўлиб, олий ўқув юртларига кираман дема. Битта пахта қопда пулинг бўлмаса, институтга икки дунёда ҳам киролмайсан! Институтда бойнинг боласи ўқийди. Йиғиштир китобингни! Кеча опанг Сайёра китоб варақларини ўчоқдаги оловга тутантириқ қилаётса, жанжал кўтарибсан.Тутантириқ топилмаса нима қилиш керак ахир?!Ота бувамиз дехқон бўлган. Институт дипломини олиб қўйишлари мумкин, лекин хунарни ҳеч ким сендан олиб қўёлмайди. Этик тикишни, махсидўзликни, ямоқчиликни ўрган! -дея жеркиб берар, адабиётга умуман қизиқмайдиган, туну кун далада меҳнат қилгувчи у оддий, камсуқум дехқон, бир қарасанг, трактор ортидаги чигит экиш мосламасини назорат қилиб, темир эгарда ўтирганича ичи тўкилиб, чанг тўзонда кўринмай ишлар, бир қарасанг, ойдин далаларда ёлғиз ўзи сув тараётган, яна бир қарасанг, қишлоқ хўжалик дорисепар самолётлари кузги ғўзаларнинг баргини тўкиб, хосили комбайнда териб олиш кўзда тутилган пахтазорлар узра пастлаб учганича, тонналаб сепиб ўтгувчи заҳарли пестидцидлар тумани ичра учувчиларга мўлжал сифатида, олабайроқ кўтариб турган бўларди. Куз совуғи тушган кечалар ярим тунгача уйқусираб, айвонда ўтириб, тоғдай уйилиб ётган кўсакларни кетмонсопилар билан уриб, чақиб, чувиш айниқса жуда қийин ва ўлгудай зерикарли иш эди. Ундан ҳам ёмони, колхоз клуби олдида кечалари тонг отгунча кўраклардан сўнги пахтани ажратиб оладиган ворохаларнинг жангохлардаги танклардай гулдур гулдир шовқини элни ухлатмас, одамлар ўша ворохалардан чиққан кўрак пўчоқларини ўғирлаб уйига ташишар, газнинг йўқлиги, ўтин кўмир танқислиги боис эл ўша ғўзапўчоқларни ўчоғига ёқиб, чўғини сандалга солиб, исиниб,  қишдан чиқарди.Совуқ куз кечаси, чанг тўзонда аранг кўриниб ишлаётган меҳнаткашлар, ворохалар шовқинида бақирип гаплашишса ҳам, худди тўфон кўтарилган денгиздаги балиқчилар каби бир бирларининг гапларини тушунмас, ҳеч қандай ниқоб мосламасиз, ўпкасига чанг тўлиб, икки энлик ғубор ўтириб қолган, яғири чиқиб кетган дўппиларни кийиб, енглари сузилиб, увадаси чиққан чопонларда, арзимас сариқ чақа эвазига итоаткор қуллар каби тинимсиз ишлар эдилар.Ўшандай кечалар опаси Ёдгорни ухлагани қўймас, "Отам айтди, юр, ғўзапўчоқ ташиймиз экан!" дея уни кўчага судрар, улар зулмат қаърида хирмонда уюлиб ётган ғўзапўчоқлардан ўғирлаб, этакларга тугиб, оғир юкдан елкалари арчилиб, инқиллаб, синқиллаб, уйга ташир эдилар. Ғўза пўчоқдан тушган тупроқ Ёдгорнинг сочлари орасига, кўйлагининг ёқасидан қуйилиб, аъзойи бадани чанг-тупроқ бўлиб кетар эди. Бунинг устига сентябрь ойидан то декабргача мактабларда ўқув машғулотлари тақа тақ тўхтар, ўқувчилар, олийгоҳ талабалари ёппасига пахта теришга жалб қилинар, кундалик пахта териш нормасини бажармаганларнинг шўри қурир эди. Шундай пайтларда ҳам Ёдгор барибир китобларни отасига кўрсатмай ўқишда давом этар, бу иши учун калтак еб қолишдан ҳам қўрқмас, опаси Сайёра уни китоб жинниси дея атаб, жиғига тегар эди. Ёдгор китобни уйдагиларга сездирмай, яримта нон билан бирга, белбоғига ўраркан, уни белига боғлаб, сигирини ҳайдаб, дарё соҳилига жўнар ва тизза бўйи ўт -ўлан ўсиб ётган ўнгирга сигирини қўйиб юбориб, ўзи майсалар устига чўзала тушганича китоб ўқирди.

Holder Volcano

Holder Volcano was born in 1959 in Uzbekistan. Graduated from Tashkent State University. He has been writing poetry and prose since 1975. Lives in Canada. He has written 4 collections of poems, a number of novels, short stories and novels in two languages.In Uzbek and in Russian.His works have been translated into English.Has no titles and awards.

In my love novel "Boomerang" I tried to convey the pain and suffering of my people, which they experienced in the recent past. The novel tells about the beautiful and tragic love of the main cross-eyed literary hero named Sayak, who goes to work in Russia in search of a better life. It tells about his funny, sometimes sad adventures, which do not leave the reader indifferent, do not let him go until the very end, making him laugh and cry. As a result, the Uzbek labour emigrant, that is, the cross-eyed literary hero of the novel Sayak, returns back to his historical homeland like a boomerang. Read and enjoy. We recommend it. Have a nice read to everyone.

With deep respect to everyone, Holder Volcano.

Boomerang

(The novel)

Translated by the author

---------------------------
Chapter 1
The watchman of the vineyard
---------------------------


Sayak is a man about 25 years old, medium height, oblique, skinny build, black-haired, curly, snub-nosed. He lives in the village of Kuiganyar with his young wife named Zebo.
He works as a watchman of a grape orchard and sits all day in a hut on high stilts, as if on a border watchtower, from where the neighborhood is visible at a glance.Sitting in a hut, Sayak drives the birds away with a repeller made from empty iron cans of canned fish and Coca Cola suspended on wires.He shouts at the top of his voice, clapping his hands loudly. When he pulls the wires, the deafening sounds of empty iron cans are heard, scaring away flocks of voracious birds.Sayak is madly fond of watching flocks of birds flying in a cloud over a grape orchard, over cotton fields, creating the noise of a bird blizzard with their wings, abruptly changing their directions, this way and that, like a parachute blown away by the wind.
At night, lighting a kerosene lamp, he cleans the barrels of his double-barreled shotgun with a cleaning rod and wipes it's wooden stock with a rag. Moths silently begin to curl around the burning kerosene stove. The sky above the hut overflows with stars.Then comes Sayak's favorite moments.He enthusiastically watches the moon, which slowly and silently rises over the September cotton fields, over poplar and willow groves, illuminating the neighborhood like a powerful searchlight with its dazzling light.Such silence that you can hear the buzzing of a mosquito swarm, similar to the distant and anguished crying of hired mourners at the magnificent funeral of deceased officials.From afar comes the tired barking of a stray dog. The moonlight twilight will ring with restless crickets. Frogs will sing in the distant marshes and sublunary reeds of the kashkaldak River, making the sound of boiling soup in a cauldron. Under the moon, you can see with the naked eye deserted country roads and even paths, as in the daytime.On the bank of the river in deep ravines overgrown with junipers, foxes live, who love not only to eat chickens, they also love to eat juicy ripe grapes.Under the moon, foxes can be seen even from afar. The fox moves quickly, sniffing the ground, as if simultaneously identifying the smells of things. Sometimes he will stop for a moment, carefully sniffing the air.It is in such trembling moments that Sayak, throwing his gun on his shoulder, carefully takes aim, and shoots. "Dttish! Dttish!" The silence of the night echoes with a rolling echo the roar of a shot, like the sounds of spring thunder in mountain gorges.Frightened birds sleeping on the branches of nearby trees will fly away from fright.On moonless nights, Sayak takes aim at the animals between their eyes, which burn in the dark like a light and pulls the trigger.
The moon, slowly making its journey across the sky, wanders sleepily and for a long time over deserted fields.Sayak, taking off his outer clothes, covers himself with a cotton blanket called "kurpa" and goes to bed, thinking about his past, looking at the countless stars twinkling with diamonds in the boundless heavens and at the moon, which carelessly shines over distant cotton fields. He thinks about his distant and difficult childhood and his father, who abused alcohol, drank without drying out for weeks and months, going on a binge. When he came home drunk, he began to beat Sayak's mother, dragging her around the yard like a sleigh in winter on a snowdrift. Sayak's mom cried, screamed, calling for help from people. Sayak tried to protect her somehow, but he was unable to stop his strong, angry and drunken father. The neighbors were also silent, although they clearly heard the cries for help. Instead of helping, on the contrary, they secretly watched from behind a crack of clay douvals, rejoiced, as they laughed heartily.One day, his father took Sayak's tricycle and headed outside to exchange it for vodka.Oh, how Sayak ran after his father then, begging him not to sell his beloved bike.But his drunk father hit him in the face with his elbow and broke his nose.Blood was oozing from Sayak's broken nose.A year later, Sayak's father died. That is, he was hit by a huge truck as he was crossing the road and he died at the scene.After his father's funeral, his mother fell ill.Despite the autumn cold, Sayak, in order to help his sick mother, decided to work, washing cars that descended from mountain passes and stopped by the road to have a snack and relax in a local teahouse. The cold winds of the snowy peaks blew from the mountain slopes. Sayak was standing on the side of the road, constantly twisting a wet rag like an airplane propeller to somehow attract the attention of rich drivers.Here, one driver stopped his car on the side of the road and Sayak offered him his cheap service.The driver agreed. Little Sayak scooped a bucket of icy water from the ditch and began to work hard.While he cleaned the dirty wheels and washed the windows of the car, his hands turned red in the cold and the joints of his stiff fingers began to ache, which he tried to warm with his breath.He worked tirelessly, thinking about his sick mother and was very happy when the driver gave him money. Sayak, in order to save money, returned home hungry, not allowing himself to eat anything for dinner. Having collected all the money he earned by honest work, he ran home to please his mother.But when he went into the yard, there he saw the neighboring women and one of them, hugging Sayak tightly, sobbed bitterly.
- Oh, poor Sayak, you're all alone now! Your mom is gone! - she said sobbing, stroking his head. Oh how Sayak cried then, oh how he cried, hugging the body of his late mother, shaking her. After the funeral, they wanted to send him to an orphanage where orphaned children were brought up, but Sayak's grandmother drove away the newcomers, waving her cane.
- Leave now, I won't give him to anyone so long as I'm alive! You can only take my grandson over my dead body! - she screamed, crying and making desperate resistance.
Years passed. Sayak has grown up. In those days, he reluctantly attended school, like a mongrel dog which the owner leads to hunt, dragging it behind him. The school for Sayak was like a penal colony, where he felt like a prisoner in a striped robe.
The teachers seemed to him to be evil guards, and the school principal reminded him of the prison governor. Sayak was sitting at a desk made of pine boards, located near the window, which was sometimes open, where he made paper airplanes from a notebook sheet and sent them flying. He was the first to run out of class during recess, especially when lessons were over, feeling like a prisoner released on parole. In summer, on vacation, Sayak grazed a cow from morning to evening in the floodplain of the Kashkaldak River.While his burenka was grazing with other cows in the meadow, he and his friends were swimming in the river, over which pugnacious seagulls flew in flocks, shouting together and noisily, like restless women at the bazaar. With the arrival of thoughtful September, his days again became empty, sad, like autumn itself, like the eyes of a donkey with a sad look.The teachers' questions seemed to him like interrogations under torture in a pre-trial detention center.One day Sayak went to school with a backpack on his shoulders, rustling the fallen leaves of autumn maples, simultaneously planning an escape from school. But what he saw at the beginning of the lesson dramatically changed his plans and he had to postpone his escape for another day.
- So, quiet, fellow students! We have a new student from the city! Meet her, her name is Zebo!Niyazov's her last name!The documents show that she studied perfectly at her school - said the teacher Uvadaguppiev.
The students were silent. Zebo, too. She looked out of the ground at her new classmates with big deer eyes, blushing with embarrassment and playing with the tips of her pigtails.This skinny, black-haired and black-eyed new student with long cow eyelashes turned out to be a very attractive girl. Her scarlet lips, reminiscent of ripe cherries, a thin and delicate neck smooth as ivory, thin and long fingers like musicians simply bewitched Sayak.
- Well, Niyazova, sit down at the desk next to the student Satybaldiev. His name is Sayak.He's an underachieving student.So you will help him, - said the teacher Uvadaguppiev, pointing out to the new student the desk where Sayak was sitting, as if hypnotized.
Zebo sat down at her desk.The teacher Uvadaguppiev turned to Sayak.
- Why are you staring at me, schoolboy Satybaldiev?! Are you dissatisfied with something?! You, this, don't even think of offending her!Otherwise, I will personally write a complaint against you to the district policeman comrade Dyryldaev, and he will send you to a children's colony?! - he said.
- I understand, Comrade Uvadaguppiev, I understand... A little like the police, a children's colony... Yes, I'm not looking at you, but at her, that is, at the new student. And what should I do if I have such oblique eyes?! - Sayak said.
Hearing this, the students laughed in unison. Zebo blushed even more.
The teacher Uvadaguppiev laughed like Aladdin, looking at the ceiling. He laughed for a long time, bursting with laughter.Then, barely suppressing his laughter and wiping his tears with his checkered, leaky handkerchief, he said:
- Well, sit down, comrade schoolboy Satybaldiev.
Sayak sat down, thinking about how good it was that he was oblique.Now no one will suspect when he looks at this beautiful Zebo girl. The naive teacher Uvadaguppiev will also think that Sayak is looking at the blackboard...
With such thoughts, Sayak lay for a long time in a hut, looking like a watchtower of penal colonies, looking at the moon and did not even notice how he fell asleep.

Холдор Вулкан

Член Союза писателей Узбекистана

Холдор Вулкан -Абдусаламов Холдор Усманович родился в 1959 году в Узбекистане.Окончил Ташкентский Национальный Университет. Пишет стихи и прозу с 1975 года. Написал 4 сборника стихов, ряд повестей, так же рассказы и романы на двух языках, на узбекском и на русском. Холдор Вулкан член Союза писателей Узбекистана с 1999 года. Его литературные произведения переведены на английский язык. Не имеет званий и наград.

Больше не умирай

(Сборник стихов)

Книга посвящается памяти моего покойного старшего брата Абдусаламова Юсуфджана Усмановича, который умер в годовалом возрасте.

---------------------------
Мгла мне трамваями звонит
---------------------------


Сумрак дремлет в снежном тумане,
Как будто он в бреду шепотом говорит.
Плачет в шапку пешеход пьяный,
Молча снежинки крошат фонари.

Тень сосны, которая на сугроб легла,
Устала и ее ко сну клонит.
Мне сквозь снежные хлопья мгла,
Последними трамваями звонит.

------------------------
07/28/2017. Канада.



----------------------
Зовет меня Родина издалека
------------------------


Хорошо жить здесь, на Западе, то есть,
Тут заливные луга, воздух пьянит.
Но душа плачет, как в сумраке поезд,
Тянет меня на Родину, тянет.

Шумят в рощах тополя и ивы,
Как под куйганярским мостом река.
Будто Родина криками локомотива,
Зовет меня, зовет издалека.

---------------------------
24/07/2019. Канада.




---------------------
Поют в сумраке принцессы болот
------------------------


Луна в окна заглядывает тайно,
Сонное мерцание звезд вдали.
Тишина молчит, чтобы случайно,
Не потревожить сон спящих полей.

Белеют проселочные дороги села,
Ветер одиноко гуляет у ворот.
Упала звезда, как золотая стрела,
Туда где поют принцессы болот.

--------------------------
25/03/2020. 8:59 утра. Канада.




------------------
Сквозь метель улетающих птиц
------------------


Суровая зима всё ближе и ближе,
Улетают птицы в дальние страны.
В парке бредит листопад рыжий,
Где слышно дворника брани.

Наряд деревьев под ноги брошен,
Поле, укрывшись туманами спит.
От нас безоглядно уходит осень,
Сквозь метель улетающих птиц.

----------------------------
19/10/2019. Канада.




---------------------
Золотые заплатки
----------------------


Запуталась, как в путанице луна,
В паутине собственных лучей.
В глаза окон заглядывает она,
Как чародейка стеклянных очей.

Храпят сверчками просторы полей,
Собака устало тявкает за рекой.
Лягушки хором тараторят вдали,
Луна на дорогу стелила покой.

Сверчок во мгле голос свой точит,
Никто не умеет петь песни, как он.
На черном и длинном платье ночи,
Заплатки светящихся окон.

----------------------------
10/12/2020. Канада.




----------------------------
Плавятся поля в июльском мареве
-------------------------


Над цветущим лугом бабочки, шаля,
Летят роем то направо, то налево.
Вдалеке знойные хлопковые поля,
Плавятся в июльском мареве.

Замирает от дикого восторга июнь,
Где тишины задумчивая немота.
Вихрь одиноко на песчаном дюне,
Исполняет танец живота.

------------------------------
12/06/2018. Канада.




-----------------------
В глазах осени томительная тоска
----------------------


Лунный вечер, не жужжат комары,
В глазах осени томительная тоска.
Как люди на свои отражения фонари,
Смотрят с высокого моста.

----------------------------
08/03/2018. Канада.




------------------------
Полуночная тишина
-------------------------

Кто вас так сильно обидел, о сутулые,
рыжие, несговорчивые фонари
пустых, полуночных улиц?
Почему так печально смотрите
грустным и сонным взглядом из мрака,
кой шепчет лягушками вдалеке?
Отчего дрожат, как слезы на глазах
огни далеких деревень?!


---------------------
03/03/2021.
6:53 утра.
Канада, Онтерио.




---------------------------
Валит снег в ночной тишине
---------------------


Снег крупными хлопьями валит,
Заметает дворы и дороги зима.
Уставились сонно в заснеженную даль,
Светящимися окнами дома.

Поземка беспечно свищет и рыщет,
Бродя по узким коридорам улиц.
А снег падает все тише и тише,
Чтобы люди не проснулись.

--------------------------
22/11/2014. Канада.



-----------------
Аккордеон музыкой дышит
----------------


Звезды Богом зажженные свечи,
Даже на ветру не угасают они.
В зеркальном пруду, теряя дар речи,
Колеблется отражение луны.

Где - то сверчок поет неугомонно,
Как будто невесту он себе ищет.
Хлопая жабрами в сумраке лунном,
Аккордеон музыкой дышит.

-------------------------
16/02/2019. Канада.

Hayriddin Sulton

People's Writer of  Uzbekistan

What a sweet, bitter life you are!

(The story)

(Translated into English by Holder Volсano)

The great commander of the russian occupation Kurban Jan Datha was such a brave woman that when she came to the gallows, where Kaufman's executioners publicly executed her son, she said loudly: - Goodbye, son! Your ancestors, too, just like you, fought for the freedom of their people and became martyrs. To die for the motherland, for the freedom of the people - this is our pride! - With these words, she turned her horse around and proudly left. From 1865 to 1880, in the mountains of Pomer, she gathered people around her and, with a sword in her hands, fought heroically against the imperial-minded Russian invaders to the last.

Gafur Gulyam.

* * * *

1876, February 26. Margelan.
The day was coming to an end, in fact, no different from the usual days of that harsh and gloomy winter. The city, as usual, woke up to the voices of the muezzins, who read the azan from the minarets in the pre-dawn silence for the morning prayer "Bamdad". Having heard the azan, the Muslims who had performed a small ablution - takharat, hurried to the mosque, walking on the plaintively creaking ice. Today, too, as on other days, thin and fluffy smoke rose from chimneys, similar to cotton wool and hung over the high and low roofs of houses. The weak sun of winter shone dimly with its barely warming light, like an old silver coin, and disappeared into the gray fluffy clouds, like a cold man wrapped in a warm blanket. Noticeably, people tired of the cares and troubles of everyday life began to revive the deserted streets of the city.
In the silence of a harsh and tedious winter day, when the ancient city was immersed, as if in the atmosphere of a bygone era, a fuss suddenly arose and a crowd of people quickly began to overflow the square, which began to flock from different parts of the city.
The city square has not seen such a crowd of people since its formation. The cracking frost penetrated people to the bones, icicles hung like crystal carrots on the edges of the roofs of houses. In the square, the crowd was seething like a group of alarmed ants on an anthill. Local merchants and artisans hastily closed their shops, frightened by the mustachioed Cossacks' bloodshot, owl-like eyes. The people who were forcibly driven by the soldiers were standing around, not knowing what to do. Women looked with wild fright at the gallows, through the slit of their burqas and whispered like a mantra, repeating the prayer "La havla vala kuvvata illa billahi aliul azim...". Old people and snotty children shivering from the cold watched... Everyone had only one thing on their lips: -Kamchibek is being hanged!.. The town square was cordoned off by the russian cossacks... The so-called Governor-General of the Turkestan Region fon Kaufman rose to the podium. After him, the general-Maer Trotsky, the adjutant-wing, the mild-mannered Prince Boyarsky, the short, pot-bellied and temple Colonel Lusarov, the traitors of the people, officials of the military governorate of Fergana, Abdurakhman oftobachi in a fox fur cuff and local rich people took their seats, hunched over, either from the cold, or from fear.
By this time, the cold wind began to intensify. Then two companies of infantry soldiers came up to the square and they stopped at the order of one officer, halting and becoming as still as a statue.
Officer Lyakhov began to report to Kaufman, saluting:
- Everything is ready, Your Majesty!
Kaufman looked at his pocket watch and said,
- Just a minute, Maer. My wife must come... Ah, here she comes, I think.
Just then a green carriage pulled by a pair of horses pulled up to the square. The adjutant hurriedly approached the carriage, carefully opened the door and the two women, carefully lifting the long hem of their blue dresses from under their coats with fur collars, got off the carriage. One of them, a rather elderly woman with a slender figure, mincing small steps and simultaneously chatting about something with her companion, began to climb the steps to the podium. Kaufman himself approached the women and helped them up.
He was followed by other officials with a smile on their lips.
- Oh, I'm sorry, dear, that we were late. Don't get upset, please. You know us women well. There exists such a thing as a mirror in this world which will not let us leave so fast. With these words, the woman who was in the front smiled at the officers, greeting them.
- Hello, gentlemen!
Trotsky, Lusarov, Lyakhov and adjutant Boyarsky approached the women, gently and alternately kissed their hands.
— Oh, Prince, Prince! Kaufman's wife said, looking at Boyarsky, pouting like a child and rolling her eyes with a sense of resentment.
— Lately you have completely forgotten about us, It's not good, gentlemen, oh, it's not good. After all, the time of our earthly existence, we can say, is running out. Meet this woman, the wife of Colonel Countess Shcherbakova Anna Ippolitovna... Oh, do you know each other? Oh, Prince, Prince!
The aide-de-camp stood there, smiling shyly.
— I am not a fan of such terrible performances - the wife of the governor General said, referring to Lusarov. Then she added: - I asked my husband yesterday about what kind of people rebels these are? He said that I will come to the square tomorrow and see everything with my own eyes. Tell me, are they really that scary?
Lusarov was laughing with his mouth closed. Then, closing his eyes, he began to talk about something. The governor's wife pretended to listen to Lusarov's words, but her carelessness shone through her façade.
— Let us commence! Kaufman said, looking at Lyakhov. - Bring him here!
An old, bearded soldier in red boots walked up to the middle of the square, took off his overcoat and inspected the stool that stood under the gallows, and touched the noose, as if checking its stability. After that, shaking the snow off his boots, he headed to the other side of the square.
Here the crowd began to fuss, seeing the soldiers leading a guy in a torn overcoat with numerous abrasions on his face, whose hands were in shackles.
- Is that him? - The countess Shcherbakova asked, opening her beautiful blue eyes wide.
—Yes, Countess,- Boyarsky replied.
- Poor man!
— Oh, monsieur, it seems that I will not be able to stomach watching the execution and the cold is also getting worse — the governor's wife complained.
- My dear, you'd better go home,- Kaufman said. — Look how cold the weather is. I'm afraid you'll catch a cold. Yesterday you complained of a headache. This isn't St. Petersburg for you.
— Okay, it's nothing. I'll stand still for a while,- the governor's wife whispered.
Colonel Lusarov handed the paper to Lyakhov. The major walked forward, unfolded the paper and began to read the verdict in a loud, clear voice.
—... The Field Court of the Fergana Governorate considered the criminal activities of the accused - of Sartian origin from the dynasty of Alai beks Kamchibek Alymbek oglu against the authorities and his Excellency the Emperor! The court handed down the verdict, based on the totality of evidence, taking into account the testimony of witnesses headed by local rich traitor Abdurakhman Oftobachi! Thus, it was revealed that Kamchibek Alymbek oglu was really engaged in harmful criminal activities against his Majesty the Emperor, violating the established laws by the local governorship!
The brothers of the accused Kamchibek Olimbek oglu Abdullabek, Mamudbek and Hasanbek are the leaders of an armed criminal gang! These bandits have committed a number of serious crimes in the Alai region! In the last three years, these thugs have become especially active, bringing noticeable damage to the manpower of our army and its food supply! In addition, they conducted active advocacy of revolution, calling on the people to revolt, openly agitating people against the established order! As a result of the reckless activity of this bloodthirsty gang of robbers-
Here an officer of no great stature came up to the gallows and whispered something in Colonel Lusarov's ear.
Colonel Lusarov turned pale sharply and, turning to Kaufman, said:
- Your Majesty, I have been informed that Kurban-Jan-Datha is coming here!
- How?! Are the guards even doing their job?! Where are the warriors who are supposed to guard all the roads?! - Kaufman said, turning around sharply.
- The guards are posted, Your Majesty. Prince Boyarsky's Rifle Division and the third Dragoon regiment are vigilantly guarding all gates and main roads... Only, here... Kurban Jan Datha is coming here alone!

— Yes, Your Majesty.
Hearing this, Kaufman's lips curled with anger.
- So she's in town?! I don't understand. I think she's gone crazy?! Does she really not know that a bounty of 15 thousand soum has been placed on her head? Well, go on, then, Colonel, let's see how it all ends,- Kaufman said, barely pulling himself together.
- Do you give us the order to apprehend her?
- Why? An unarmed woman in broad daylight, in the city square, in front of a crowd?.. No, Colonel, just give the order to keep an eye on her. Maybe she wants to say goodbye to her son. Why should we deprive her of the pleasure of it? Be humane, Colonel!
— Yes, Your Majesty!
After that , Major Lyakhov continued to read the verdict of the military field court:
— "...Of Sartian origin, from the dynasty of the Alai Beks, Kamchibek Alymbek oglu was found guilty of committing a number of serious crimes against his Majesty the emperor and he was sentenced by a military field court to execution by hanging! The verdict is final and cannot be appealed!
Chairman of the military Field Court, Governor General fon Kaufmann. New Margelan. 1876, February 26.
After reading out the verdict of the military court, Major Lyakhov turned to Kaufman and nodded his head.
The soldiers led Kamchibek to the gallows. Kaufman, having called Sibgatullin, an interpreter of Tatar origin, who was dressed in a lieutenant's uniform, said.
- Ask the condemned man if he wants to say his last words?
- The translator Sibgatullin did not have time to ask. The crowd then roared in chorus, seeing Kurban Jan Datha, who was riding a horse, wearing a green beshmet and a white scarf.
The distance was about thirty meters. The crowd froze in surprise and fright.
- Colonel! - Kaufman waved his glove and turned to Lusarov:
- Look, Datha is coming straight to us, not afraid of anyone! It would be nice if your officers learned from her! After all, a stray bullet can kill her, can't it?!
— I understand, Your Majesty - Lusarov whispered — There is a sharpshooter in my regiment, Sergeant Epifanov.
- Very well, Colonel. Only Datha should come out of the square alive! A stray bullet will catch her in any corner, understand?
- That's right, Your Majesty.
The translator Sibgatullin repeated his question three times, but Kamchibek did not answer. He looked at his mother and said:
- Mom! Dear!
The crowd buzzed again.
And Kurban-Jan-Datha was still riding on a horse and her thoroughbred horse, throwing up his head, snorting and clacking his hooves, rapidly continued to approach the square. On the tightly closed lips and on the face of Datha, a quiet self-confidence and spiritual proud calmness was reflected. The commander rode with her head held high and the cold wind fluttered her clothes and hair like the flag of the free state. As if she didn't notice her son, who was standing in the claws of imminent death.
The people made noise like a stormy sea. The soldiers and officers froze in anticipation. People didn't know what to do. Even Kaufman himself stood like a statue of a man with a frowning face.
And Kurban-Jan-Datha, sharply pulling the bridle to herself, stopped her horse at a distance of five meters from the place where the soldiers of the occupying army stood like a wall. The surrounding area was plunged into a heavy Arctic silence.
— Son! Kurban-Jan-Datha said and her voice trembled. But, she pulled herself together, continued in a calm voice: — Son! To become martyrs, to die for the Motherland, fighting for the freedom of your people, is a legacy for you and me! Your ancestors also died on bloody gallows, in the hands of the vile executioners of the enemy! Goodbye, son! You have become worthy of my nursing of you!
- Mom, be satisfied with me, be satisfied! - Kamchibek said, wheezing with bitterness, looking after his mother with tears in his eyes.
— I'm a thousand times happy nursing you with my mother's milk and raising you! See you in paradise! With these words, Datha opened the palms of her hands to say a prayer. Then, having blessed her brave and worthy son, she leaned on the stirrup and whipped the horse with a whip. The horse, rearing up, rushed forward in the direction from where the sun rises. It was as if the burning tears that dripped from the eyes of Kurban Jan Dath burned the horse's neck.
The crowd was still buzzing, boiling, like the sea before a thunderstorm.
— Huh... Strange..., — Kaufman thought.
— Is this the "Alai Princess"? - his wife asked.
— After all, they said that she was elderly, and she, like an 18-year-old girl, freely rides a horse. Please tell me, dear, why didn't your soldiers arrest her?
-It's not worth it, my love,- Kaufman said, with a thoughtful smile on his lips. - She herself will soon crawl to me on all fours, begging for mercy! You'll see, I'll just make her give up! - he promised.
— Darling, I know that you don't like it when I interfere in your affairs. But, really, can't you let him go? Kaufman's wife said, adjusting the collar of his coat.
— He is still very young, I feel sorry for him. Of course, I'm not insisting on leaving him unpunished. There are other ways, for example, to banish him to Siberia or sentence him to hard labor.
-No! Kaufman replied sternly. - No! You yourself heard the verdict of the field court. There is no mercy for the enemies!.. Lusarov!
— Yes, Your Majesty!
— Don't be afraid of what you're doing!
— Good!
— So, the name of the sergeant is Epifanov?!
— That's right, Your Majesty, Epifanov!
— good.
Lusarov nodded his head approvingly to Lusarov. Lyakhov waved his handkerchief and jumped back.
Drums thundered. Two soldiers put a noose around Kamchibek's neck. An old soldier with a bag on his head sat down on his knees hastily and widely crossed himself. Then he stretched out his hands to the rope of the gallows to carry out the sentence.
— Oh, my God! Countess Shcherbakova whispered, turning sharply pale and convulsively clutching Prince Boyarsky's hands. — Jesus Christ, what a horror! she kept whispering.
- Don't be afraid, Countess, don't be afraid. It's momentary,- said Prince Boyarsky, holding her elbow.
— Ach, mein Gott, das is sch! Ah, mein Gott! - The governor's wife whispered, turning pale and closing her eyes tightly.
Kamchibek's legs came off the stool and he uttered his last words:
- Have mercy on your servant, O Allah!
From these words, the crowd began to fuss in chorus and someone bitterly and loudly sobbed.
The executioner's assistant wearing an executioner's hood, sharply kicked the stool...
Kamchibek's body swayed then fell to the ground with a crash.
Lyakhov was silent for a moment from surprise and ran to the scaffold with a bare sword in his hand, and froze like a statue over the body of Kamchibek.
An enraged Kaufman turned sharply to Lyakhov. The crowd again shouted in chorus:
Oh, almighty Allah!
— What's wrong with him?! Matkarim, what's wrong with him?!
— Allah probably did not want to…
— What are you looking at, muslims?
- Hey, move your head, you're in the way!
— Move to the side yourself, you fool!
Trotsky 's thunderous voice sounded above the noise of the crowd:
- Quiet! Calm down, I say! The ATO will send you all to hell with cannon shots! - he threatened.
Hearing this, the artisans directed the barrels of the guns towards the crowd.
Then someone's shrill voice sounded above the crowd:
- Hey, is there at least one man here?!
Kaufman stared at Lusarov with an angry look.
— What is this, Lusarov?!
— Your Majesty...
— What is this?! I ask!
— Oh, please, Your Majesty…
— That's enough! What a shame! This is a betrayal!
— Your Excellency, I'm sorry, for God's sake. It's an accident...
— An accident?! You say this is an accident! An accident will not happen only when you find yourself on these gallows! Oh, how embarrassing! The bastards! Get out of here!
— Oh, what happened? Tell me, Prince, what's going on here?! The countess Shcherbakova Anna Ippolitovna asked, hurriedly opening her eyes, which she had closed with fear.
- Yes, the rope broke, - Boyarsky answered, with bewilderment.
— Oh, I said, my God! You see, even God didn't like his death! - said the governor's wife.
— You must be tired, dear. You'd better come home... Prince, please accompany them!
— No, no, we want to see to the end, right, Anna Ippolitovna?
The Countess, pale, wiped her face with a handkerchief. Then she wiped her forehead.
Kamchibek was still lying unconscious under the gallows.
The soldiers, in order to bring Kamchibek to his senses, began to rub his face with snow. Finally he opened his eyes. Then, trying to get up, he looked around, wiping the blood from his swollen lips with his palm.
- The rope turned out to be rotten,— he whispered. Then, standing up and rising to his full height, he shouted loudly, with pride: - The rope turned out to be rotten after all!
The old soldier, greatly frightened, took a new noose and with trembling hands pulled it back on Kamchibek's neck...
the earth trembled from the roar of the drums.
Kamchibek took a deep breath of the last breaths of air, like a diver who is going to dive into the sea. Last breath! The last seconds of life and the last torment!
What a sweet, bitter life you are!
White clouds were boiling in the sky and the cool wind of the Aravan Mountains brought the last smells of meadows and fields, the smell of the Motherland.
Then everything disappeared. Sky, clouds, wind.
Kaufman went downstairs to see the women off and stopped for a moment. Boronessa, putting on her mittens, kept saying: - Oh, how pathetic, how pathetic! After all, a man after all, a man, Lord... Then, turning to Boyarsky, she continued:
- Okay, bye, sir. Tell me, will you come to us tonight to play preference? Definitely come, you look sharp. Don't judge us, but this is our only hobby, our only entertainment.
- Living in this wild country, we, too, will probably soon become savages. There is no music, no theater! I would rather return to Tashkent,- Boyarsky said.
- Yes, Prince, you are right! Okay then, come definitely, we will be waiting for you. Get to know Countess Shcherbakova better. Oh, you are very clever! Okay, bye! See you later, monsieur!
The carriage left. Kaufman, surrounded by officers, walked towards the market gate. The young adjutant offered him a Turkmen horse, but he refused. Then he turned towards the alley.
Everyone walked in silence, without saying a word. Lusarov was also walking, looking at the ground.
After walking 30 steps, Kaufman turned to Colonel Lusarov:
- Colonel Lusarov!
- I'm listening, Your Majesty?
- Where is the constable?
Now, Your Majesty, after this turn, now...
here they saw the tall sergeant Epifanov, of a thin build, who was walking, barely dragging his feet. But when he saw his superiors, he immediately came to attention.
— Well, Sergeant Epifanov, have you completed the task?!
- Epifanov's bearded jaw trembled. He was silent.
— Well, why are you silent? Speak up,- Kaufman said, politely putting his hand on Epifanov's shoulders.
— Your Majesty... — Epifanov found it difficult to speak. It was as if his tongue had swollen to an incredible size.
— Your Majesty...
— Whats the matter? Couldn't pull the trigger or what?! And they call you a good marksman! - Lusarov's eyes were bloodshot with anger.
Epifanov gripped the butt of his gun so hard, the fingers of his hands were already red with pain.
- I couldn't shoot her, Your Majesty, I couldn't.. - Epifanov said, barely moving his fleshy lips.
— Why couldn't you, Epifanov? - Kaufman's asked in a polite voice.
- Your Majesty... Forgive me, for God's sake, I'm sorry... - Epifanov said, and, widening his eyes, looked at Kaufman with frightened, pleading eyes. - Your Majesty… I'm sorry, for God's sake, Your Majesty... I watched her as I lay on the flat roof of the clay house. I wanted to, but I couldn't shoot her, you know?.. Looking at her, I suddenly started to remember my mom and...
They were silent for a moment. Then Lusarov 's furious cry rang out: - Your mother!.. .- The colonel, overcome with rage, wanted to attack Epifanov, but Kaufman stopped him. Then, going up to Epifanov and looking him up and down, he said in a loud voice:
— Epifanov, well done! You acted like a real soldier, well done! With these words, Kaufman patted the shoulder of sergeant Epifanov, and hopped onto his horse, which was held by the bridle by a young adjutant and began to leave. Colonel Lusarov also mounted his horse and followed behind Kaufman.
— Lusarov! Kaufman said, dismounting from his horse at the garrison barracks. - We need to reward Epifanov for his service, do you understand? We must definitely reward him!
— Understood, Your Majesty! - Lusarov said, nodding his head obediently.
Two months later, a drunken driver, who was sitting over an old mail coach, knocked on the door of a hut located in the village of Gribovo, Orlovka province. The driver handed a piece of paper to an old woman in a black handkerchief, who took the paper, unfolded it and read the contents. When she read it her legs went limp, as if made of cotton wool. Then she fell face down on the ground, losing consciousness.
On the threshold of the hut, a cold wind ruffled the paper, which fell to the ground like the last leaf of an autumn maple, where the following words were written:
"... With deep sorrow we inform you that your son, sergeant Epifanov, died heroically, honestly and faithfully serving the russian emperor and the Fatherland.
The commander of the regiment is Colonel Lusarov."
Then the wind howled long.

1979. Tashkent.